19-я жена
Шрифт:
— Мой муж сделал тебе предложение или не сделал?
— Я же говорю тебе — ты не понимаешь. Он делал мне предложение шесть или семь раз, и каждый раз я отвечаю ему, что не могу выйти за него замуж. Но он упорствует.
— Может быть, он упорствует потому, что ты его поощряешь?
— Он упорствует, потому что такой уж он человек. У него мозги такие же густые и неподвижные, как его штукатурка.
— Тогда почему ты ему сказала, что обсудишь это с Бригамом?
— Потому что мне надоели его ухаживания и я знаю, что Бригам
— Что?!
— Номер пятьдесят с чем-то или какой-то другой. Уже шесть лет.
— Почему же ты мне раньше не сказала?
— Потому что Бригам хочет держать это в секрете. Он не желает сообщений о еще одной свадьбе во всех газетах.
— Почему же ты вышла за него?
— Это же Бригам! Как я могла бы сказать ему «нет»?
— Но почему бы не уйти от него теперь?
— Ох, вот почему я так по тебе скучала! — Мейв замолкла на миг, чтобы меня поцеловать. — Да, почему бы не уйти от него? Есть тысячи причин. У меня нет денег. Я никого не знаю в мире, за пределами сообщества Мормонов. Бросить его означало бы бросить и мою мать тоже. Куда бы я могла уехать? Как бы я туда добралась? Что лежит между нами и Калифорнией? Пустыня, усыпанная белыми костями.
— Должен же быть какой-то выход!
— Возможно, он есть. Но что потом? И еще потом, после жизни, когда я умру?
Мы обе понимали, что такое неподчинение будет означать исключение из Царствия Небесного. Я была бы безрассудным другом, если бы посоветовала Мейв поставить под угрозу ее Спасение.
— Я не могу так рисковать, — сказала Мейв.
— А что твоя мама сказала, когда он сообщил ей, что женился на ее дочери?
— Это разбило ей сердце — втройне! Ее муж, ее Церковь и ее дочь — все вместе предали ее.
Я обняла Мейв, и с этой близостью восстановилась наша дружба.
Я оставалась у нее целый час, потом поцеловала ее на прощанье. Тот вечер мы с Ди проводили в гостиной маминого дома. Ди был погружен в чтение газеты, я усердно работала иглой. Мальчики на полу играли с желтым мячом.
— Джеймс, — сказал Ди, складывая газету, — будь большим мальчиком, полезай и достань папе словарь.
— Давай я сама его тебе достану, — предложила я мужу.
— Нет, пусть мальчик сам это сделает.
— Словарь слишком высоко.
— Пусть встанет на стул.
— Он может упасть.
— Не упадет, если будет осторожен.
Джеймс так хотел доставить удовольствие отцу, что подтащил стул к книжным полкам и попробовал встать на сиденье.
— Джеймс, — сказала я, — слезай. — (Однако мальчик был полон решимости.) — Ди, он же сейчас упадет!
— Пусть попробует достать. Ты их неженками воспитываешь.
Мы все спорили, пока малыш, которому не было еще полных двух лет, покачивался
— Оставь его в покое!
Наш прелестный малыш оказался предметом семейного раздора: началось что-то вроде игры в перетягивание каната. Ди так грубо дернул сына за ноги, что тот заплакал от боли.
В тот вечер мой отец оказался у нас дома — он заехал обсудить с мамой финансовые дела, они беседовали в соседней комнате.
— Что происходит? — спросил отец, поспешно входя в гостиную, мама — на полшага позади него. Он толкнул Ди в плечо, отчего тот пошатнулся и полетел на ковер; упал он так тяжело, что спустил весь воздух из желтого мяча, и это заставило маленького Лоренцо залиться смехом. — Вы не смеете находиться тут и жестоко обращаться с детьми! В моем доме я этого не допущу!
После двух с половиной лет я не могла больше скрывать от родителей истинный характер моей семейной жизни. Я рассказала им все полностью, во всех печальных подробностях, и через час они попросили Ди покинуть наш дом. Он протестовал, но мой отец затащил его в фургон и отвез в Солт-Лейк, где и высадил на улице.
Наутро мы с отцом поехали повидаться с Бригамом. Мне удалось сохранять хладнокровие, когда я рассказывала Пророку о сокровенных подробностях моего брака. Бригам выслушал мою историю до самого конца, не спуская с меня сочувственного взгляда. В самых мучительных местах лоб его тяжело хмурился и губы морщились от искреннего сопереживания.
— С тобой обращались хуже, чем со скотиной, — сказал он. — Ты должна с ним развестись.
— Но как?
— Я тебе объясню.
И Бригам продолжал, излагая нам с отцом дозволяемую законом стратегию моего избавления от Ди. Во власти Бригама, как Главы нашей Церкви, было расторгнуть мой брак с Ди, что он немедленно и сделал. Однако, для того чтобы получить попечительство над детьми, он посоветовал мне подать прошение о разводе в суд по гражданским делам округа Грейт-Солт-Лейк.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы споспешествовать этому. Напишу судье лично. Выступлю как свидетель… Обещаю тебе, — тут он коснулся меня (или так мне показалось) своими стальными глазами, — что ты будешь свободна от этого человека еще до Рождества.
23 декабря я давала показания в суде. Ди так и не появился, и весьма скорым порядком я была разведена с мужем, получив права единственного попечителя своих сыновей. Бригам с честью и с такой решительностью выполнил свое обещание, что в день Рождества Христова я воздала хвалу Богу за рождение Его Сына и за мудрое водительство нашего Пророка. В этот знаменательный день во всем мормонском сообществе не нашлось бы ни одного Святого, обязанного Бригаму б о льшим, чем я.