1904: Год Синего Дракона
Шрифт:
– ...как добрались к нам, господин советник. Всё ли хорошо было в дороге?
– голос Хилкова звучал отчетливо, несмотря на шум оживленной станции.
– Путешествие от Петербурга до Байкала было замечательным, Михаил Иванович! Спасибо за это Вам и Вашим подчиненным. Надеюсь, Вы не будете против, если к нашему разговору присоединится советник Вервольф - начальник моего штаба?
– Конечно, Илья Сергеевич! Разве я могу быть против разговора с советником Его Императорского Величества?
– Хилков улыбнулся.
– Благодарю, Михаил Иванович!
– Вервольф
– Итак, Илья Сергеевич, вынужден Вас несколько разочаровать, ледовая дорога пока что не достроена, - Хилков развел руками, словно извиняясь, - мы гнали изо всех сил, но...
– Трещины во льду?
– поинтересовался Вервольф.
– Да, господин советник, совершенно верно. Трещины периодически возникают. Причем - совершенно неожиданно. Пока мы нашли приемлемое решение - потеряли насколько дней. Но, смею Вас заверить, через два дня начнем перекатывать вагоны по дороге.
– К сожалению, у нас нет этих двух дней, Михаил Иванович!
– с лёгкими нотками грусти в голосе произнес Илья, - Для нас каждый потерянный в пути день - смерти подобен.
– Да, я понимаю, Илья Сергеевич! В телеграмме Его Величества приказано не задерживать Вас ни минуты. Поэтому, мы тут уже всё подготовили к переезду через Байкал по гужевой переправе. А у станции Танхой Вас уже ждёт специально выделенный поезд. Так что - загружайте багаж в сани, и - в путь!
Илья поспешил к остальным советникам, Сергей же, чей нехитрый багаж уже был давно собран, остался с Хилковым.
К станции как раз подкатил очередной воинский эшелон, и из его теплушек высыпали на заснеженную землю стрелки очередного батальона, направляющегося в Маньчжурию. А чуть поодаль. У пришвартованного ледокола "Ангара" зоркий взгляд Вервольфа заметил группку гражданских, в основном женщин. Некоторые с детьми. Эти-то уж явно не на войну собрались Скорее - от неё. Но почему тогда они тут, на станции, а не в поезде, идущем в Иркутск. Хотя именно пассажирского состава на станции как раз и не наблюдалось..
– Михаил Иванович, позвольте полюбопытствовать?
– Да, Конечно, господин советник. Чем могу помочь?
– Да я тут приметил странную группу гражданских у ледокола "Ангара".
Хилков, конечно, удивился тому, что явно впервые попавший на Байкальскую переправу советник так неплохо ориентируется в здешних ледоколах, но виду никакого, естественно, не подал.
– Это в основном жены офицеров и прочего служивого люду Манчжурской армии и гарнизона Порт-Артура. После той аварии, что произошла недавно, - Хилков на секунду замолчал, было видно, что ему неприятно вспоминать этот инцидент, - Вы, наверное видели её следы, когда ехали сюда из Иркутска?
– Да, господин министр, видел. Паровоз и то, что осталось от вагонов всё ещё лежит в сугробе вдоль пути.
– Вот-вот! Из-за этой самой аварии мы получили досадную и довольно длительную задержку в движении поездов. А пассажиры всё прибывали по льду с того берега озера. В итоге женщин с детьми пришлось временно разместить на "Ангаре" и в вагонах моего служебного поезда - там хоть условия
– Нет-нет, Михаил Иванович! Конечно же нет, - Вервольф задумался на секунду, - Но вот нашим поездом - тем, что мы прибыли сюда - почему бы и нет? Всё равно ведь пойдет обратно пустым. А места там хватит вполне на всех.
– Я уже и сам думал об этом. Если Вы находите подобное решение уместным...
– Конечно, уместным! Это же дети. Женщины. Наши. Русские. Разве может быть что-то неуместное в том, чтобы помочь им выбраться из той ситуации, в которую они попали?
– Нет, конечно, - Хилков помолчал в раздумье несколько секунд,- Я думаю, что это вполне приемлемо.
– Замечательно. Пусть путешествие в комфорте станет для них компенсацией за те неудобства, что они испытали тут, на берегу Байкала.
Министр улыбнулся.
– Вот и ладно. Сейчас я, с Вашего позволения, дам некоторые указания начальнику поезда.
– Конечно-конечно, Михаил Иванович! Это ведь Ваша вотчина - Вам здесь и распоряжаться!
Пока Хилков разговаривал с Всеволодом Серафимовичем, к стоящему чуть в стороне Вервольфу подошел улыбающийся Илья, уже собравший всех парней с багажом у вагона.
– Что это вы тут без меня решаете?
– Да вот, Илья, продал я наш поезд. Недорого.
– Не понял. Объяснишь?
Через минуту, выслушав вкратце всю незатейливую историю, Илья, уже с серьезным лицом только кивнул:
– Молоток! Всё правильно сделал!
– А как иначе. "Дед говорит - делай добро - бросай его в воду!" - и при этих словах они оба улыбнулись.
Тепло попрощавшись с Всеволодом Серафимовичем, советники "дружною толпою" двинулись туда, откуда доносилось лошадиное ржание да гул сотен людских голосов - на берег замерзшего озера.
Глядя на удаляющиеся спины советников, начальник поезда широко перекрестил их и тихо произнёс:
– Помогай Вам Господь!
И смахнул скупую слезу. Да не! То просто мороз сибирский!
Переправа, а точнее - то место, где она начиналась - гудела, как растревоженный улей. Кто-то занимал места в санях - "скорых" тройках или обычных кошевах с одной лошадью, кто-то из переправлявших грузился на подводы. Тут же офицеры строили колоны солдат для пешего перехода через озеро. Рядом грузились на подводы и сани полковые обозы, впрягались в передки, орудийные лафеты и полевые кухни лошади. Отдельной от остального люда группой стояли почтальоны с охраной у тюков с корреспонденцией, ожидая транспорта для переправы. А по сверкающей в лучах зимнего солнца равнине замерзшего озера до самого горизонта черным пунктиром протянулась вереница путников - переправа была в самом разгаре. Тут же, совсем рядом, был устроен спуск железнодорожного полотна и параллельно гужевой трассе, чуть в стороне от неё, по льду пролегла прямая стрела ветки железной дороги. От берега - и до самого горизонта...