1904. Год Синего Дракона
Шрифт:
– Будет сделано, господин Советник! Сегодня же вечером отчет будет у Вас на столе!
– Хорошо, Василий Федорович! Не смею более отнимать Ваше время.
Пожав руку Вервольфа, Белый развернулся и бодрым шагом направился к своему экипажу.
– Теперь, Роман Исидорович, давайте обсудим наши с Вами дела, а их у Вас теперь, учитывая Вашу новую должность, прибавится изрядно.
– Это не страшно, глаза боятся, а руки делают - улыбнулся Кондратенко, - так что Вы хотели бы обсудить? Возможно, нам лучше было бы направится в штаб крепости или в штаб области, и там обсуждать наши вопросы, а то посреди улицы как-то не вполне годиться это делать...
– Вы правы, Роман Исидорович, совершенно не комильфо делать это на улице, но в штабах мы с Вами ещё насидимся, а есть один срочный вопрос, решение
– Будет сделано, господин Советник!
– Ну что ж, тогда - до встречи через час!
– До встречи!
И пожав руки, они разошлись, каждый к своему экипажу.
Илья, уже сидевший в коляске, прищурившись, спросил:
– И куда это ты уже намылился?
– Прокатимся на пикничок с Кондратенко, - Вервольф взглядом показал адмирале на спину извозчика, которому вовсе не обязательно было быть в курсе всех передвижений Порт-Артурского начальства, - пройдемся по укреплениям, посмотрим, что да как...
– Правильно, кивнул Илья, дело нужное.
И, уже обращаясь к извозчику:
– На пристань, любезный, к "Петропавловску"!
* * *
Через три часа поезд с советником, генералом Кондратенко и его штабом прибыл на станцию "Кинчжоо".
* * *
Копыта лошадей подминали пожухлую прошлогоднюю траву и оставляли следы в неглубоком снегу. Целая вереница всадников поднималась от маленькой станции Циньчжоу на горбатую, изрезанную оврагами и балками гору. Наньшань - Южная гора. Гор с подобным названием в Китае было много. Но эту гору, именно эту - мир запомнит надолго. А уж японцы - и подавно. Это Вервольф пообещал самому себе ещё вчера.
Массив глины и камня высотой в 55 саженей возвышался в самом центре Циньчжоусского перешейка. Полоска суши шириной менее четырех верст между водами двух заливов - Циньчжоусского и Хунуэза - это единственный путь из Маньчжурии на Квантун. И Наншань высился в самом центре этого перешейка, оставляя по сторонам от себя узкие полоски суши шириной в версту, зажатые между склоном горы и мелководными заливами. Причем, с обоих сторон Южной горы на этих полосках высились холмы, позволявшие устроить на них дополнительные опорные пункты обороны.
Группа всадников уже поднялась на вершину нагорья, и Вервольф спрыгнул на землю. Жалко было лошадку, которой пришлось поднимать на себе его почти двухметровую тушу в 115кг живого веса на вершину хоть и пологой, но всё же горы...
Как всегда, по старой привычке, поднявшись на гору, он глубоко втянул в себя свежий, хоть и не очень холодный, но влажный из-за близости моря зимний воздух и огляделся вокруг.
Прямо на север от Наньшаня, меньше, чем в паре верст от её подножия, лежал небольшой китайский городок Циньчжоу, или, как называли его многие русские - Кинжоу. Город имел квадратные в плане очертания и был обнесен стеной. Неплохая защита от банд грабителей-хунхузов, но совершенно несерьезная - от регулярных частей японской армии. Железная дорога проходила юго-восточнее города, поэтому небольшая станция Циньчжоу, от которой они начали свой подъем на Южную гору, ничего общего с этим китайским городком, кроме названия, не имела... Прямо на юг от Наньшаня располагалась ещё одна небольшая станция - Тафашин.
У подножия Южной горы со всех сторон в долине были разбросаны небольшие китайские деревушки с чудными названиями, которые без карты и не вспомнишь (но нужно будет обязательно заучить, иначе в боевой обстановке никак не получится оперативно складывать в мозгу картинку происходящего), а кроме деревушек по всем направлениям виднелись импани - старые китайские укрепления в виде квадрата из глинобитных стен с башенками по углам. Сохранность их была различной, но боевая ценность практически одинаковой, т.е.
– нулевая... А ещё - ещё были современные русские укрепления. Правда, местами недостроенные, местами только обозначенные общими контурами.
Его многочисленные спутники уже тоже спешились, поглядывая на этого выскочку-советника, прибывшего вчера из Питера и потащившего их с собой на эту гору в грязь строительных и инженерных работ - кто с интересом, кто с некоторой надменностью, а кое-кто - и с плохо скрываемой неприязнью...
– Итак, Роман Исидорович, вот в этом месте мы и должны устроить новые Фермопиллы, - советник обратился к человеку в генеральском мундире, с аккуратной бородой и шикарными усами, следившему за ним внимательным взглядом своих пристально-пронзительных светлых глаз.
– Уж извините за прямолинейность, и как бы это не дико и, может быть, даже обидно для наших инженеров ни прозвучало, но все эти укрепления - это просто бутафория.
Стоящий рядом полковник Григоренко, начальник инженеров Артура, хотел что-то возразить, но Кондратенко жестом остановил его. Советник продолжил.
– Не обижайтесь, господин инженер-полковник - обратился он к Григоренко, - но прошу Вас, дослушайте меня до конца, а потом гневайтесь и ругайтесь, коль Вам будет так угодно. Все эти укрепления, хоть и построены по всем существующим положениям и наставлениям, уже давно устарели. Во времена обороны Севастополя, да, пожалуй, и во времена Турецкой войны, им бы цены не было, но сейчас подобное расположение войск и артиллерии приведет лишь к огромным потерям и в людях, и в орудиях. Поверьте мне, японцы выбьют ваши пушки, стоящие на открытых позициях, максимум - за час. Их батареи, стоящие на холмах у подножия горы Самсон, - Рука Вервольфа указала на массивную горную гряду, заслонившую собой весь северо-восточный горизонт, - разделаются с нашей артиллерией очень быстро. А потом - просто будут безнаказанно расстреливать пехоту, стоящую за брустверами, и сидящую в окопах, шрапнелью и гранатами. Позиции наши не замаскированы, многие укрепления прекрасно видны на фоне неба, когда смотришь на них из долины, я это заметил ещё снизу, пока мы с вами стояли на перроне и ждали лошадей. К тому же, нужно принимать во внимание ещё одно обстоятельство - поскольку мы пока не имеем господства на море, то артиллерийскую поддержку с кораблей мы можем организовать только из залива Хунуэза. Он мелководный, и на время отлива нашим кораблям придется отходить... Залив Циньчжоу нашим флотом пока не контролируется, и я не уверен, что будет контролироваться к моменту японской атаки. Значит, нужно быть готовым к обработке наших позиций японской корабельной артиллерией. Конечно, мы постараемся там набросать мин, да и сам залив тоже мелководный, поэтому близко к берегу они не подойдут, но всё равно, наш левый фланг они способны очень здорово потрепать. А береговых батарей с дальнобойными пушками, чтобы их отпугнуть и заставить прекратить обстрел, у нас с этой стороны позиции вообще нет. Даже старых китайских нет...
Инженер-полковник, минуту до этого собиравшийся разразиться гневной тирадой в адрес выскочки, теперь слушал его с интересом. Советник продолжал:
– Эта позиция имеет очень много сильных сторон, позволяющих успешно проводить её оборону. Но имеет и слабость. Её конфигурация позволяет противнику осуществлять артиллерийский обстрел укреплений одновременно с трёх направлений. Поэтому, очень важно будет правильно спланировать и организовать контрбатарейную борьбу. Для этого нужно будет разместить батареи дальнобойных орудий на закрытых позициях так, чтобы японцы как можно дольше не могли засечь их местоположение и продумать расположение корректировщиков стрельбы и их связь со своими батареями. А теперь - самое главное. Мы обратим недостаток этой позиции в преимущество. Её конфигурация позволяет создать замечательную систему обороны с использованием ДОТов и ДЗОТов фланкирующего огня...