1923
Шрифт:
Было видно, что монах не обрадовался. Действительно, работа предстояла серьёзная, да ещё и люди Бокия висели на хвосте.
— Вы полагаете, что всё так серьёзно?
— Ещё серьёзнее, чем Вы думаете. Я уже говорил Степану - одно слово, одна записка Ленина может обронить весь этот политический Олимп, на котором уже поделена власть, должности и деньги. Правящая верхушка будет защищать то, что она уже считает своим всеми средствами.
— Хорошо. Я отдам соответствующие распоряжения. Вас не волнует судьба врача?
— Нет, не волнует. Расскажите подробно, кто и когда возил его к Ленину.
Николай
— Я надеюсь, что важность Вашей информации заслуживает того, чтобы прервать заседание Политбюро?
– голос у него был обычный, раздражение ничем не проявлялось.
— Я думаю да, сказал Коля и кивнул в сторону Алексея.- Нам лучше будет переговорить вдвоём.
Алексей вышел и они остались одни.
— Ганецкий возил восточного врача к Ленину. Тот его осмотрел. Выводы- он умрет не позже февраля будущего года. На данный момент он полностью недееспособен. Врач сейчас отправлен в Китай, может быть и дальше. Люди Бокия его не найдут.
Сталин поднял на него глаза. Взгляд был тяжёлый - человек явно готовился к принятию решения.
— Вы уверены в этой информации? Прежде всего в сроках?
— Полностью, товарищ Сталин.
— Кто ещё знает эту информацию?
— Китайцы, но им на неё наплевать. У них свои заботы.
— Какой они ставят диагноз?
– Сталин проверяет, подумал Коля и вспомнив Герхарда решительно сказал
— Сифилис.
Сталин задумчиво покачал головой.
— Вы понимаете, что стали носителем важнейшей тайны нашего государства?
— Иначе я не поставил в известность бы Вас.
Коля решил идти ва-банк. Надо сейчас расставить точки. Иначе они будут путаться во взаимоотношениях.
— Я считаю, сказал он, - что Вы будете вождём русского народа. Поэтому буду Вам помогать. Мне без разницы, какую политику будете проводить - сейчас стране нужна твёрдая рука. А она у Вас есть.
— Ну что же, считайте, что мы договорились. Мы ещё с товарищем Сергеем выработали определённые принципы сотрудничества. Я рад, что Вы их так умело подтвердили. Большое спасибо за сообщение. Это гораздо важнее, чем вся болтовня на Политбюро.
Бокий откашлялся и начал докладывать. Работа была проделана громадная. Лично им были опрошены Ганецкий и Гляссер. Работники помельче провели большую выборку у военных. Пока получалось, что получив письмо бурятских студентов, Надежда Константиновна Крупская, жена Ленина, обратилась к другу семьи Якову Ганецкому и попросила его съездить в Петроград и проверить информацию. Тот познакомился там с Мартой Фрислер, которая, попав в Москву, взяла на себя роль технического исполнителя всех необходимых операций. Ввиду того, что для осуществления необходимых ритуалов требовались различные предметы, она и взялась за их поиск и добывание. По просьбе Марты, Ганецкий написала записку Воровскому, тогдашнему полпреду в Италии. Их связывала совместная коммерческая работа в Стокгольме.
— Я считаю, что Воровский, не разобравшись, дал полномочия Урицкому на проведение этой операции и выполнение просьб Фрислер. С учётом того, что речь шла о выздоровлении Владимира Ильича и фактически исходила от Марии Игнатьевны, Семён Петрович был готов выполнять любые действия, направленные на достижение этой цели.
— Значит какая-то неизвестная Фрислер заставила работать на себя Политбюро и аппарат военной разведки?
– хмуро спросил Сталин.
— Выходит, что так - пожал плечами начальник спецотдела.
— Этот вопрос будет вынесен на Политбюро. Готовьтесь, Глеб Иванович. Этот дикий случай хорошо показывает тот бардак, который у нас твориться. Продолжайте доклад, товарищ Бокий
— Что касается Марты Фрислер, то все оценки сходятся в одном - это чрезвычайно националистически настроенная дама, готовая бороться за возрождение Германии. К коммунистам она примкнула в 1919 году - наверное посчитала их наиболее решительной силой, способной бороться с Антантой. Активно участвовала во всех силовых акциях, как против поляков, так и против французов. По отзывам товарищей, конспиративную работу любит и толк в ней понимает. В компартии и Коминтерне связана с левыми кругами - Рут Фишер, Маслов, Мясников.
— Понятно. Эта группа очень хочет ускорить революцию. И идёт ради этого на всё. А свои недостатки в организационной работе с массами, они, выходит, решили подлечить средневековыми заклинаниями. Авантюристы, что очень хорошо доказал Мясников своим поведением и тогда в Перми и позже. А Вы как думаете?
– Сталин обратился к Алексею
— Я считаю, что это типичный пример нарушения партийной дисциплины и интриганство самой низкой пробы. Использовать Политбюро для достижения своих целей - это преступление, которое должно караться по всей строгости.
— А что Вы практически для этого сделали, товарищ Бокий?
— Мы ужесточим контроль над военной разведкой, чтобы никто не мог так беспардонно использовать её бойцов. Сейчас товарищ Зейбот находится у Феликса Эдмундовича и выводы я думаю последуют. Для отзыва Урицкого и Фрислер нужна санкция Политбюро.
— Такая санкция будет. Только я не особо вижу смысл в отзыве Урицкого. Разве что это может пролить новый свет на убийство его дяди в Лозанне. Фрислер тоже не поедет в Москву. Её надо будет искать. А нельзя ли придумать вариант, чтобы она сама пришла в Москву. Как я понял из рассказа товарища Николая, ритуал в Германии был сорван, они должны будут как-то его заканчивать.
Николай задумался. О его планах он пока подробно не рассказывал. И ему было не ясно, надо ли это делать. Судя по разговору с Линем, у того вполне хватало сил на проведение боевой операции. Активная группа Сушина могла быть задействована и без особого объяснения. Совершенно неизвестно, как Бокий отнесётся к тому, что будет предложен какой-то силовой вариант, выработанный в обход его.
Он решил промолчать. Пусть Глеб Иванович уйдёт.
Не дождавшись вразумительного ответа от начальника спецотдела, Сталин раздражённо опустил трубку с табаком на стол.