1924 год. Старовер
Шрифт:
Оставив пролетку за несколько домов до нужного адреса и приказав извозчику дожидаться, троица бандитов быстро пошла по улочке в поисках нужного дома. Стоявший на отшибе дом затронул в душе строго урки неясные подозрения: не ловушка ли это? Шлепнут их здесь – и концы в воду!
Вот только кто? Кастет, как и он, к золоту никого не подпустит, себе все постарается загрести. Старовер? Умом не обделен и крови не боится, но при этом у него свои принципы. Все чистеньким хочет быть! Муха? Он свой, воровской крови пацан!
– Кирьян, Биток, посматривайте!
Подойдя
Первым в комнату Мухи вошел Мясник с револьвером в руке, бросил быстрый взгляд по сторонам и сразу шагнул в сторону, освобождая дорогу.
За ним переступил через порог Терентий, а Биток, задержавшись, быстро проверил остальную часть дома, после чего встал за спиной Ножа, на пороге комнаты.
– Муха, где Кастет?! – выкрикнул Нож, стоило ему войти в комнату.
– Не ко мне твой вопрос, Нож! – вскинулся с недовольным видом, домушник. – Это ты с Кастетом мутишь какое-то дело, а чего с меня спрашиваешь?!
«Если Муха здесь, то Кастет с золотишком… У, падла! Порежу суку!» – мгновенно промелькнуло у Терентия в голове.
– Отвечай, когда спрашивают! – выкрикнул он, еле сдерживая душившую его злобу.
– Так вчера Старовер засек какого-то типа и сразу потребовал найти Силу. Я съездил за ним, потом мы все вместе поехали в один дом, где жили какие-то фраера. Мы их взяли в ножи, двоих кончили, но при этом они Кастета слегка задели. Тот крепко разозлился и принялся резать на ломтики оставшегося в живых, но стоило ему развязать язык, как Кастет отправил меня за телегой к Кондрату на подворье. Когда я вернулся, он сунул мне малость деньжат и сказал, чтобы залег на сутки. Я что? Сказано – сделано. Приехал сюда, поспал малость, а потом подумал и кинул весточку для тебя. Это все.
– Поедешь с нами! – прорычал взбешенный Нож, ведь то, что рассказал домушник, подтвердило самые худшие его подозрения. – Где Старовер?!
– А я знаю? – ответил вопросом на вопрос Муха. – Он там остался, с Кастетом.
Все это я слышал, стоя сбоку от открытого окна. Смысл этого разговора состоял в том, чтобы усыпить бдительность подельников уркагана и заставить спрятать, а в худшем случае, опустить оружие.
– Чего сидишь?! Сказано: пошли!
Стоило мне услышать брошенный злым и напряженным голосом приказ Ножа, как я понял: пора действовать.
Бандиты просто не успели сразу отреагировать на фигуру, которая беззвучно выросла в проеме окна, тем самым подарили мне пару секунд форы. Расстреливал я их не как живых людей, а как мишени в тире. Первая пуля ударила Кирьяна в грудь, заставив закричать от боли и выпустить из руки наган, который он успел выхватить из-за пояса. Следующие мои три выстрела слились в один, так как Битка наполовину прикрывал Нож. Раненый Семен только
– Вроде тихо. Ты как?
Домушник какое-то время смотрел на меня, потом криво усмехнулся и вдруг сказал:
– Ну и фартовый ты пацан, Старовер! И золотишко взял, и Терентия с Кастетом завалил. Далеко пойдешь.
– Ты лучше глянь, что там на улице?
– И то верно, – и перешагивая через трупы, вор вышел из комнаты.
Вернувшись через несколько минут, сказал:
– Все тихо. Уходим.
Захватив золото, мы вышли, затем вор закрыл дверь на два оборота, после чего мы прошли мимо бабки, которая все так же продолжала есть.
Выйдя на улицу, вор снова усмехнулся:
– Подкинули мы работы легавым. Опять трясти всех начнут, но это уже не моя забота. Не передумал ехать со мной?
– Нет. Слушай, Петр, есть вопрос. Сейчас в городе воры начнут искать…
– Плюнь и разотри! – перебил меня вор. – Ты же на их дела не завязан, так какой с тебя спрос? Вот я – другое дело. Меня найдут – цацкаться не будут. Строго спросят, затем перо в бок сунут – и прощай, Петя Муха!
Шли пустырями, по окраине рабочего поселка, в сторону вокзала. Не доходя до железнодорожной станции, расстались. Ни пожеланий, ни напутственных слов, просто кивнули друг другу головами и разошлись в разные стороны. Муха с солдатским мешком за плечами и чемоданчиком пошел в сторону вокзала, чтобы уехать ближайшим поездом, я с большим дорожным саквояжем – в сторону центра.
Только я остановился на краю тротуара, ища глазами извозчика, как мимо меня, распугивая гудками шустрые пролетки и неспешные ломовые телеги, пронеслась колонна из пяти легковых автомобилей. В первой и последней машинах ехала охрана. Это было видно по крепким фигурам, кожаным фуражкам со звездами и цепким взглядам, бросаемым по сторонам из-под лакированных козырьков. В других трех машинах ехало какое-то начальство. Сразу вспомнились слова Тани, что в Красноярск приезжает комиссия из Москвы, чтобы как следует взгреть местное начальство. Мысли сразу переключились на девушку. Таня мне нравилась, но сердце при воспоминании о ней у меня не билось. Достал из кармана часы, щелкнул крышкой. Сейчас была только половина второго.
«У них сейчас занятия, а я до сих пор не удосужился узнать расписание, – попенял я сам себя. – Может, мне повезет… Или не повезет. К тому же не ясно, как она восприняла тот мой внезапный уход. Ведь могла и не простить…»
Решив не гадать, а выяснить этот вопрос на месте, я подозвал извозчика и уже спустя десять минут был на месте. Сойдя с пролетки, только успел сделать несколько шагов к входной двери, как за спиной раздался знакомый голос:
– Егор!
Я обернулся. Из-за угла выехала и остановилась недалеко от меня пролетка. В ней сидела Таня.