1937. АнтиТеррор Сталина
Шрифт:
Горячие головы в бухаринском окружении (Н. Кузьмин и др.) развивали эту тему, обсуждая возможность «дворцового переворота» или физического устранения Сталина. Бухарин сделал выговор Кузьмину за такие речи, но Астров в соответствии с тенденцией следствия трактовал это скорее как критику нарушения конспирации.
Получив импульс на Новый год, члены школы продолжали контактировать, обсуждать развитие ситуации, укрепляться в своих антисталинских настроениях.
В следующую зиму 1930–1931 гг. встречи на даче продолжились. Во многом прогнозы Бухарина на 1930 год оправдались, но Сталину удалось путем «удачного маневра» (имелась в виду статья «Головокружение от успехов») «оттянуть развязку, но не разрешить коренных противоречий». Бухарин говорил: «Теперь за каждое высказывание наших взглядов будут исключать из партии и арестовывать. Так как эти взгляды объявлены несовместимыми с пребыванием в партии». [91] Надо быть осторожней.
91
Там
При дальнейших встречах Бухарин критиковал Пятилетку, солидаризируясь с оценками осужденных спецов Громана и Кондратьева. Процессы над меньшевиками и вредителями назвал «театральными постановками». При этом Цетлин сказал, что в отношении внутрипартийного режима правы были троцкисты, а не правые. В начале 1932 г. Слепков стал выступать за блок с троцкистами против Сталина. Ведь троцкисты сдвинулись к правым в экономической программе, а правые к троцкистам — в политической.
Для определения политической линии правых Слепков собрал в Москве конференцию молодых правых коммунистов. Она проходила 26 августа — 1 сентября 1932 г. Во время этой конференции экстремисты Арефьев и Кузьмин высказывались за то, чтобы захватить Кремль с помощью роты курсантов, но большинство не поддержало эти планы. Школа Бухарина не должна выступать самостоятельно — действиями правой оппозиции должен руководить «центр правых» — Бухарин, Рыков и Томский. [92] Однако что это за центр, если не он проводит конференцию, а Слепков, который в центр не входит? «Школа Бухарина» организовывалась самостоятельно, готовая в случае чего поддержать признанных лидеров правого коммунизма.
92
'Там же. С. 34–35.
Хотя «центр» в реальности не управлял правым активом, молодежь и перед конференцией проконсультировалась со старшими товарищами — за отсутствием в Москве Бухарина «директивы» давал Томский: «сколачивать кадры, с целью возобновления в ближайшем будущем открытой борьбы за свержение сталинского руководства». [93] То есть речь идет не о терроризме, не о внезапном дворцовом перевороте, а об открытой — политической — борьбе.
Слепков проинформировал конференцию о предложении блока со стороны группы леваков (Ломинадзе, Стэн, Шацкин). [94] Она могла стать мостиком к троцкистам.
93
Там же. С. 35.
94
Там же.
В итоге дискуссий собравшиеся решили, что сталинская политика «привела страну к глубокому хозяйственному и политическому кризису». Выход для страны — в возвращении к политике, которую предлагали правые в 1928–1929 гг. «Задача правых в текущий момент: сколачивать кадры и укреплять нелегальную организацию, усилить вербовку новых членов организации, ведя устную пропаганду и используя все возможности печатной пропаганды (нелегально), сочетая это с легальными возможностями.
Ориентировать организации правых на близость открытого выступления с целью свержения сталинского руководства». Следствию нужны призывы к восстанию, терроризму и перевороту. Но Астров вспоминает и о том, что совершенно расходится с тенденцией следствия: «Возможно, что для начала мы потребуем открыть дискуссию с тем, чтобы перенести ее в массы…» [95] Это путь, который совершенно расходится с методами тайной террористической организации, которая в глубоком подполье готовится убить царя. Или готовить убийство Сталина, или требовать открытия дискуссии, которая прояснит, кто есть кто.
95
'Там же. С. 36.
Уже после завершения конференции в руки Стец-кого попала платформа Рютина, которую, по его версии в пересказе Астрова, написали Бухарин, Рыков, Томский и Угланов, а Рютин лишь взял на себя ответственность. Такая роль приписывалась платформе и на февральско-мартовском пленуме, но, как мы увидим, Бухарин вполне убедительно опроверг эту версию.
Осенью 1932 г. с арестом Слепкова и других правых сеть правых была дезорганизована. [96] Но Бухарин продолжал готовиться к будущим политическим потрясениям и говорил Астрову, что контактирует с бывшими эсерами. 18 февраля 1933 г. был арестован и Астров.
96
Там же. С. 31–32.
Советское руководство. Переписка. С. 201.
В апреле 1933 г. 38 участников организации правых были присуждены к различным срокам заключения и ссылки. «Старшие товарищи» были освобождены от наказания. Бухарин сумел отмежеваться от своей школы. Он заявил, что возобновление фракционной работы — возмутительно и преступно. Теперь Бухарину было важно убедить Сталина
Тайные связи
14 января 1933 г. ОГПУ провело аресты троцкистов. Многие из них формально заявили о разрыве с Троцким и оппозиционной деятельностью. У И. Смирнова, Е. Преображенского и других 75 арестованных было обнаружены письма Троцкого из-за границы, переписка с троцкистами, пропагандистские материалы, [97] которые подтверждали — левые оппозиционеры редко становятся бывшими.
Участники группы троцкистов были отправлены в тюрьмы и ссылки. Правда, уже в августе 1933 г. их стали освобождать, а Преображенского даже приняли в партию и дали выступить на ее съезде.
97
Лубянка. Сталин и ВЧК—ОГПУ—НКВД. Январь 1922 — декабрь 1936. С. 388–389.
Следствию не удалось установить, что И. Смирнов в 1931 г., во время заграничной командировки, встречался с сыном Троцкого Л. Седовым и обсуждал взаимодействие его группы с Троцким. Контакты продолжились в 1932 г., во время поездки за границу Э. Гольцмана, который передал Седову письмо Смирнова о переговорах между группами троцкистов, зиновьевцев и Ломинадзе — Стэна о создании блока. Седов утверждал, что он получил сообщение о переговорах между блоком левых (троцкистами и зиновьевцами) и правыми: слепковцами и рютинцами. [98] Это позволило историку-троцкисту В. Роговину сделать вывод: «В 1932 году стал складываться блок между участниками всех старых оппозиционных течений и новыми антисталинскими внутрипартийными группировками». [99]
98
Роговин В. 1937. С. 311–313.
99
'Там же. С. 261.
Говорить о складывании блока рано — связи носили информационный характер, как, скажем, связи Промпартии и меньшевиков. При случае троцкисты были готовы доказать властям свою лояльность за счет коллег по нелегальной оппозиционной деятельности. Так, после разоблачения рютинцев Л. Преображенский направил в ЦКК сообщение о том, что получил анонимное письмо, которое нужно рассматривать в связи с делом «Союза марксистов-ленинцев». Вряд ли Преображенский стал бы способствовать раскрытию организации, с которой находился в связи. Возможно, с рютинцами контактировал Смирнов. Преображенский же был возмущен письмом к нему правых коммунистов-рабочих (возможно, принадлежавших не к рютинской, а к еще одной группе), да и авторы письма Преображенского не жаловали: «Московские рабочие считают наше положение катастрофическим и безвыходным. Страна, по существу, уже голодает, и массы не в состоянии работать. Поэтому Ваша хваленая индустриализация, на которую вы с Троцким толкнули Сталина, обречена на полное фиаско… Все спекулируют, таково завоевание социалистической пятилетки… Но подумайте только, с каким омерзением и негодованием отшатнулся бы от вас любой революционер до 17-го года, если бы вы сказали ему, что после революции у нас будут такие порядки… Самодержавие Сталина неизбежно должно привести к тому же концу, что и Николая». [100]
100
РГАСПИ. Ф. 17. Оп.71. Д.112. Л.11–12.
Это письмо отражало массовые настроения, проникавшие в партию. Троцкисты и зиновьевцы не симпатизировали этим настроениям, но они тоже считали Сталина ответственным за провалы, за компрометацию левого курса, который проведен некомпетентно. А уж если Сталина действительно постигнет судьба Николая, то восстановленный в 1932 г. блок левых был готов действовать самостоятельно. На каком-то этапе даже в союзе с правыми коммунистами.
Уж очень отличалось возникавшее на глазах новое общество от коммунистических идеалов, уж очень бедственным было положение рабочего класса. За что боролись?! Почему нельзя обсуждать политический курс и недостатки руководителей даже между товарищами коммунистами? Накапливаясь, недовольство не находило выхода, а ответы на неудобные Сталину вопросы можно было найти в троцкистском «Бюллетене оппозиции». Троцкий был «голосом оппозиции», потому что мог из своего далека излагать критическую точку зрения коммуниста на сталинскую политику. На процессах 30-х гг. говорилось об обширных связях Троцкого в СССР. Были ли эти связи реальностью? Например, Троцкий отрицал, что знал своего «связника» Райха, упоминавшегося на процессах. Современные исследования показывают, что Райх был в контакте с Троцким и, следовательно, Троцкий скрывал реальные контакты с большевиками, оставшимися в СССР. [101]
101
'См.:Роговин В. Партия расстрелянных. М., 1997. С. 83–84.