1937. Трагедия Красной Армии

Сувениров Олег Ф.

Постреляли и начальников различных курсов усовершенствования командного состава (КУКС): Академических КУКС (комбриг В.А. Клейн-Бурзи), КУКС АБТВ (комкор К.А. Стуцка), Высших военно-политических курсов Политуправления РККА (бригадный комиссар С.А. Сухотин), КУНС зенитной артиллерии (комбриг В.Н. Заходер), химических курсов РККА (комдив В.Ф. Грушецкий), курсов комсостава запаса (комбриг B.И. Резцов), Киевских КУКС запаса (полковник А.А. Рябинин). Расстреляли и начальников военных научно-исследовательских институтов: ЦАГИ (бригинженер Н.М. Харламов), НИИ ВВС (комдив Н.Н. Бажанов, затем генерал-майор А.И. Филин), Биотехнический институт (диввоенврач И.М. Великанов), НИИ по технике связи Разведуправления РККА (бригинженер А.И. Гурвич).

О величине ущерба, нанесенного делу обороноспособности страны разгромом научно-исследовательских

институтов, можно судить даже по одному примеру. В официальном заключении Главной военной прокуратуры от 15 августа 1955 г. на основе всестороннего исследования документов утверждается, что расстрелянный 11 января 1938 г., поскольку якобы «осуществлял вредительство в области недопущения новых образцов на вооружение РККА» бывший главный инженер Реактивного НИИ военинженер 1-го ранга Г.Э. Лангемак, в действительности являлся одним из творцов разрабатывавшейся впервые в Советском Союзе еще в 1936 г. реактивной техники для авиации и артиллерии (в частности и снаряды для знаменитой «Катюши»). «Однако, как это видно в связи с необъективным рассмотрением дела ЛАНГЕМАКА, изобретенная в Научно-исследовательском институте № 3 реактивная техника не нашла своего применения до 1941 года» ⁷⁷.

Но «ликвидировали» не только начальников военных академий и институтов, а и целый слой, самый цвет военно-академической науки. Так, по Военной академии Генерального штаба РККА были уничтожены начальники ведущих кафедр комкоры М.И. Алафузо и М.А. Баторский, комдивы Я.Я. Алкснис и П.И. Вакулич, комбриг Я.М. Жигур. Расстреляны также помощники начальников кафедр этой академии уже упоминавшийся комдив А.А. Свечин и комбриг А.Д. Малевский, старшие руководители различных кафедр флагман 1-го ранга Э.С. Панцержанский, комдивы А.И. Бергольц и Е.Н. Сергеев, комбриги В.Н. Батенин, A.И. Верховский и Р.С. Цифер, преподаватель комдив И.П. Сергеев (бывший нарком боеприпасов СССР) и др. [77]

77

Здесь дело дошло до того, что за октябрь 1937 г. – февраль 1938 г. преподавателями Военной академии Генерального штаба РККА(!) были утверждены 22 адъюнкта. Пришлось довольно широко практиковать даже выдвижение на преподавательскую работу «лучших молодых кадров из слушателей 2-го курса» (РГВА.Ф. 9. Оп. 36. Д. 3001. Л. 33).

По имеющимся данным, единственной во всей РККА военной академией, где в 1937–1938 гг. не был арестован начальник академии, была Военная академия механизации и моторизации. Но зато здесь были расстреляны начальник штаба ВАММ комбриг Н.С. Рудинский, начальники кафедр комбриг Н.Г. Матвиевский и полковник Ф.Л. Григорьев, начальник курса полковник В.А. Зун, преподаватели комбриги B.М. Иконостасов, В.В. Любимов, полковники Б.А. Лачинов, C.И. Певнев, И.К. Таубе, В.А. Федерольф, военинженер 1-го ранга П.С. Озеров.

Самое настоящее побоище было учинено среди преподавателей Военной академии им. Фрунзе: расстреляны начальники кафедр комбриги В.А. Дьяков, Н.Ф. Евсеев, П.И. Ермолин (умер в тюрьме), полковник Г.А. Ветлин, старший руководитель кафедры полковник Н.К. Ботэ, начальник курса комдив А.А. Тальковский, начальник курсов комбриг П.Д. Мамонов, начальник спецфакультета комбриг Ж.К. Ульман, начальник вечернего отделения полковник Е.Е. Шишковский, преподаватели командарм 2-го ранга И.И. Вацетис, полковники А.Е. Громыченко, Н.Е. Ефимов, комбриг В.Д. Залесский, комдив Г.С. Замилацкий, генерал-майор С.М. Мищенко, комбриг Д.Д. Нахичеванский, полковники Г.П. Новиков, М.С. Плотников. А ведь не всех же преподавателей расстреливали или даже арестовывали. Многих «просто» выгоняли.

О положении дел с преподавательским составом в Военной академии им. Фрунзе доносит 31 марта 1938 г.и.о. военкома бригадный комиссар П.Г. Батраков. По действовавшему на этот момент штату в академии должно было быть 167 преподавателей (а по проекту нового штата более 300). В наличии же было лишь 106 преподавателей. Причем особенно велик некомплект был на основных ведущих кафедрах: общей тактики – 28 %, военной истории – 38 %, а СЭЦ – даже 54 % (без учета вольнонаемных). Но и из этих 106 бдительный и.о. военкома просит убрать из академии (как правило, с увольнением

из армии) 15 преподавателей (комдивы, комбриги) и обещает в ближайшее время дать представление на перевод из академии еще 18 человек. Кроме того, докладывает он, поставлена задача тщательного изучения 61 человека, в связи с имеющимися в их биографических данных или в связи с наличием у них в прошлом отрицательных фактов в партийной или служебной работе ⁷⁸. Таким образом, не находились пока «под колпаком» лишь 12 преподавателей на всю огромную Военную академию им. Фрунзе.

В результате фронтального обследования этой академии выявилась следующая картина ее укомплектования преподавательским составом.

Таблица 18 [78] .

Обеспеченность преподавательским составом военной академии имени Фрунзе на май 1939 г.

Нещадно расправлялись и со слушателями. Только по выявленным мною данным были безвинно расстреляны слушатели Военной академии Генштаба РККА комбриги А.Г. Добролеж, П.В. Емельянов, Б.В. Петрусевич, Ф.А. Померанцев, А.И. Швачко, полковники А.А. Ваганов, Н.Н. Жанколя, С.С. Павловский, майор Л.Г. Салкуцан…

78

Составлена по: РГВА.Ф. 9. Оп. 36. Д. 3849. Л. 118.

Насколько поредели ряды слушателей тех или иных курсов некоторых военных академий, можно судить по свидетельству полковника в отставке Г.Я. Егоренкова (Москва). В 1938 г. ему удалось окончить МАДИ (он считал тогда и сейчас, что это величайшее чудо в его жизни; родом он из белорусской деревеньки, было у него еще 8 братьев и сестер; во время голода в 1932–1933 г. умерли его отец в 48-летнем возрасте и семеро его братьев и сестер). И только он окончил институт, как его сразу же «забрали» в кадры РККА и зачислили слушателем 4-го курса Военно-воздушной академии им. Жуковского. И вот он вспоминает, что на 1-м (инженерном) факультете, где он учился, из 100 слушателей «старыми», т. е. кадровыми, было всего 7–8 человек. Все остальные – это срочно мобилизованные, либо уже окончившие гражданские институты, либо с 4-го и 5-го курса ⁷⁹. Нельзя, конечно, утверждать, что почти все слушатели 4-го курса 1-го факультета ВВА были репрессированы. Возможно, что какая-то их часть была досрочно послана в войска. Но как бы то ни было, нормальная система обучения высококвалифицированных кадров на этом курсе была подорвана в корне. Об элементах дезорганизации процесса нормального обучения военных кадров свидетельствует и тот факт, что из поступивших в 1936 г. на первый курс Военной академии Генштаба 137-и человек обучение на втором курсе с 1 ноября 1937 г. смогли продолжить только 68 ⁸⁰.

Таким образом, новая поросль начсостава РККА, долженствовавшая влить свежую кровь в армейский организм накануне все более нависающей угрозы большой войны, оказалась по сути в трагическом положении. Почти все мало-мальски заметные военные теоретики, большинство столпов военно-академической науки, а также испытанные в течение многих лет организаторы процесса высшего военного образования объявлены врагами народа и расстреляны. Их имена приказано проклясть и забыть навеки. Об их книгах, статьях, учебных пособиях даже упоминать нельзя. Все их мысли, взгляды, утверждения, если даже они кое-когда писали или печатали, что «дважды два равно четырем», преданы анафеме. Все старое, связанное с «врагами народа», надо разрушить до основания, все надо начинать чуть ли не с нуля. А кому? С кем?

Надо ли удивляться тому, что положение дел в некоторых военных академиях накануне войны было просто плачевное. Довольно слабым был и состав слушателей. В мае 1939 г. слушатели 1-го и 2-го факультетов Военной академии им. Фрунзе (с трехгодичным сроком обучения) имели достаточное военное образование (нормальная военная школа и КУКС) лишь в 85,5 % случаев. Но еще хуже обстояло дело с общим образованием. Более половины слушателей этих курсов (50,6 %) имели либо неполное среднее, а то и низшее образование.