1937. Трагедия Красной Армии
Шрифт:
Из НИТИ РККА за 1935–1937 гг. (на 21 июля 1937 г.) были уволены как «политнеблагонадежные» элементы 46 человек. Они распределялись следующим образом: арестованные органами НКВД – 3 человека, осужденные судом – 2, преданы суду – 4, скрыли судимость – 2, социально-чуждый элемент, скрывший свое социальное происхождение, – 21, имевшие связь с заграницей – 5 и антисоветски настроенный элемент – 9 человек 89.
Судя по докладу военкома НИХИ РККА бригадного комиссара И. Куприна от 31 июля 1937 г., в этом институте за 1935–1937 гг. было арестовано 13 человек – «врагов народа» (три – в 1935 г., пять – в 1936 г. и пять – в 1937 г.), в том числе начальник и комиссар института Рохинсон, пришедший ему на смену начальник и комиссар Козлов, заместитель начальника института военинженер 1-го ранга Ю.М. Иваницкий, помощники начальника Ивонин и Прокш; остальные – начальники отделов, отделений, один профессор и один научный сотрудник. Кроме того, два начальника отделов и два начальника отделений – исключены из партии и уволены из армии; переведено в другие войсковые части и учреждения 30 человек (за 1936–1937
Полным ходом развернулось увольнение политсостава из РККА по политическим мотивам. Политработники всех звеньев изначально должны были быть католиками больше Папы римского. Поэтому чистки армейского политсостава велись с самого момента его появления. Но до поры до времени они носили в основном индивидуальный характер и не приобретали массового характера. Однако по мере ужесточения борьбы против «право-троцкистской оппозиции», с организацией фальсифицированных судебных процессов, масштаб этих чисток стал резко меняться. Если в 1935 г. по политическим мотивам из РККА был уволен 201 политработник, в 1936 г. – 250, то в 1937 г. – уже 1045 политработников (в том числе 15 членов военных советов и начальников политуправлений округов, 14 военных комиссаров корпусов и военных академий, 53 военкома дивизий, 67 военкомов полков) 91. По данным Л.3. Мехлиса, за 1937 г. и первые три месяца 1938 г. было арестовано 1126 политработников (в том числе 8 армейских комиссаров [21] , 21 – корпусных, 66 дивизионных, 122 бригадных, 163 полковых и 207 батальонных комиссаров) 92.
21
В данных Мехлиса мною выявлена неточность: к этому времени было арестовано не 8, а 13 армейских комиссаров 2-го ранга, из них 8 уже расстреляно (см.: Сувениров О.Ф.Трагедии не избежал никто: судьба первых армейских комиссаров РККА // Кентавр. 1992. Ноябрь – декабрь. С. 46–48).
На августовском (1937 г.) Всеармейском совещании политсостава начальник политуправления ОКДВА дивизионный комиссар И.Д. Вайнерос докладывал, что «участниками контрреволюционных организаций» оказались шесть начальников политотделов, три работника политуправления армии и целый ряд политработников старшего и среднего звена 93. В установочном докладе на этом совещании недавно назначенный начальник Политуправления РККА П.А. Смирнов характеризовал сложившуюся в армии обстановку следующим образом: «вредительская деятельность не локализуется каким-нибудь определенным звеном, а доходит и до самых низовых звеньев, включительно до средних слоев командного состава и красноармейцев». Здесь же он заявил, что из 17 редакторов центральных военных журналов 8 оказались «врагами народа» 94.
На совещании выступил с речью нарком Ворошилов. Судя по ее записи, он призывал всемерно ускорить «процесс очищения» РККА от ее внутренних врагов. Он мотивировал необходимость «дальнейшего выкорчевывания» прежде всего возрастанием внешней военной опасности. «Война может вспыхнуть в любой момент» 95, – говорил он. А значит – корчуй напропалую.
И многие военно-политические руководители на местах усердствовали вовсю. В одной 65-й стрелковой дивизии (УрВО) к январю 1938 г. было арестовано 60 человек 96. Военные работники на местах и сами «старались», но прежде всего они выполняли волю высшего начальства. Характерно в этом отношении выступление члена военного совета ЗакВО корпусного комиссара М.Я. Апсе на заседании Военного совета при НКО СССР 21 ноября 1937 г.: «По нашему округу, тщательно проверяя кадры, выполняя директивы товарища Сталина и Народного Комиссара, мы уволили всего 646 человек. Цифра как будто большая для нашего округа, но то, что мы в основном уволили правильно, подтверждается тем, что около 50 % всех уволенных уже арестовано» 97. Последняя фраза здесь свидетельствует о своеобразном синдроме: армейские начальники, которым было дано право принимать решение (или ходатайствовать) об увольнении подчиненных как политически неблагонадежных, в какой-то степени, может быть, даже подсознательно, были заинтересованы в их аресте. Это как-то облегчало их запуганную и дремлющую совесть: мол, «мы правильно разоблачили!»…
Некоторые итоги «корчевательной» работы по военным округам были подведены командованием этих округов на заседании Военного совета при НКО СССР в конце ноября 1937 г. (см. табл. 2).
Таблица 2 [22]
Обычно принято считать, что самым страшным в советской истории был 1937 год. В общем-то так и было. Именно в 1937 г. кровавый маховик арестов и казней безвинных раскрутился с небывалой еще быстротой. Но что касается Красной армии, то для нее эпидемия арестов
22
Составлена по: РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 1823. Л. 1—511.
23
Подсчитано автором по выявленным им надзорным производствам в АВКВС РФ.
Увольнение политсостава по политическим мотивам развернулось еще шире в 1938 г., когда во главе Политуправления РККА был поставлен «сталинский посланец» Мехлис. Как верноподданно докладывал один из его ближайших помощников по «выкорчевыванию» Ф.Ф. Кузнецов, «главная работа по очистке РККА проведена после Всеармейского совещания политработников (апрель 1938 г. – О.С.), когда были выкорчеваны из политуправления округов троцкистско-бухаринские, гамарников-булинские заговорщики» 99. Из приведенных Кузнецовым официальных данных явствует, что в 1938 г. только по четырем военным округам было уволено 1693 политработника (241 – в МВО, 255 – в ЛВО, 322 – в БОВО и 875 – в КОВО). Выгоняли подряд. Лишь бы зацепочка была, хоть самая малюсенькая. 27 июня 1938 г. был уволен из РККА политрук батареи 18-го полка ПВО (БОВО) А.А. Благой только за то, что он родился и проживал до четырехлетнего возраста на ст. Окница Юго-Западной железной дороги, которую в 1918 г. захватили румыны 100. Надо знать, где родиться! Все это было бы смешно, если бы не было так грустно… Так и вспоминается пушкинское: «И догадал же меня черт родиться в России…»
До самой осени 1938 г. на неизбежную проверку в Особый отдел ГУГБ НКВД СССР посылались списки (а то и личные дела) самых различных категорий политработников. 23 мая 1938 г. Мехлис просит проверить прилагаемый список кандидатов в депутаты Верховных Советов союзных республик, выдвинутых военными советами и политуправлениями военных округов. 11 июня этого же года он просит «срочно проверить» группу политработников в связи с предстоящим их назначением на работу в Политуправление РККА 101. А 7 июля заместитель Мехлиса Кузнецов направляет в Особый отдел список депутатов Верховного Совета РСФСР уже избранных от воинских частей ПриВО, СКВО и АОН-1 и просит «срочно проверить и сообщить мне» 102. В феврале 1938 г. руководство ПУ РККА просило Особый отдел проверить некоторых политработников, выдвинутых политуправлением КВО в состав членов окружной парткомиссии, а в июле – августе – проверить командиров и политработников, уже избранных в члены партийных комиссий Военно-политической академии, Военно-хозяйственной академии РККА, Военной академии химзащиты 103и т. д. и т. п.
Некоторые важные ячейки огромного воинского механизма были буквально опустошены. Работал в то время заместителем начальника АБТУ РККА по политической части дивинженер П.С. Аллилуев, родной брат трагически погибшей в 1932 г. жены Сталина – Надежды Аллилуевой. И вот его племянница (дочь Сталина) вспоминает, что когда осенью 1938 г.: «Павлуша… вернулся из отпуска и вышел на работу в свое Бронетанковое управление, то не нашел там, с кем работать… Управление как вымели метлой, столько было арестов. Павлуше стало плохо с сердцем тут же в кабинете, где он и умер от сердечного спазма» 104.
Но арестовывали не только «больших» начальников. В нашей литературе мне не попадались какие-либо исследования по составу арестованных военных. Тем с большим интересом должны быть восприняты хотя бы и частичные данные по Московскому военному округу. Согласно официальной справке, в МВО органами НКВД было на 13 января 1938 г. арестовано 573 военнослужащих. В том числе: 1 – член военного совета округа, 2 заместителя командующего войсками, 1 начальник политуправления округа, 2 помощника командующего войсками, 1 заместитель начпуокра, 1 секретарь окружной парткомиссии, 20 человек – комсостав корпусов, дивизий и бригад, 9 командиров полков и 48 человек арестованных – младший начсостав, курсанты военных училищ и красноармейцы 105.
В выдаче санкций на арест политработников по мере сил (и полномочий) участвуют Щаденко и Мехлис. В составленном 27 июня 1938 г. списке политработников – «участников антисоветского военного заговора», санкция на арест которых дана заместителем НКО Щаденко, значилось 18 человек (от политрука до полкового комиссара) 106. Приказом Мехлиса в июле 1938 г. из Краснознаменного ансамбля красноармейской песни и пляски Союза ССР было уволено 22 человека, а через несколько дней пять человек из них (Горский, Семенов, Бабаев, Есмонский и Селенский) были арестованы как «разоблаченные враги народа» 107.