1941, 22 июня

Некрич Александр Моисеевич

На Крайнем Севере сосредоточена армия «Норвегия» (командующий генерал Дитль), далее на юг – группа армий «Север» (командующий генерал-фельдмаршал Лееб), группа армий «Центр» (командующий генерал-фельдмаршал Бок), группа армий «Юг» (командующий генерал-фельдмаршал Рундштедт).

Группу армий «Север» поддерживает 1-й воздушный флот (1070 боевых самолетов), группу армий «Центр» – 2-й воздушный флот (1670 самолетов), группу армий «Юг» – 4-й воздушный флот (1300 самолетов).

В составе немецкой группировки, кроме резерва верховного командования, насчитывавшего 24 дивизии, находились специальные войска, так называемой службы безопасности, на которые возложена особая «миссия» – выявления и уничтожения коммунистов и политических работников Красной Армии.

В ставке Гитлера уверены в успехе.

Победоносный

исход похода на восток мало у кого вызывает сомнение. Немецкие лидеры и их генералы готовы броситься в самую авантюристическую из всех авантюр, которые когда-либо предпринимали немецкие милитаристы. Однако бросаются они в эту авантюру вовсе не очертя голову. Хотя на всех планах германского верховного командования того времени лежала печать недооценки возможностей Советского Союза и переоценки собственных возможностей, подготовка немецко-фашистских войск к нападению на СССР велась со всей тщательностью. Десятки новых дивизий и среди них моторизованные – гордость немецкого генерального штаба. Самое новейшее вооружение. Особо тщательная подготовка велась в танковых дивизиях, предназначенных для прорыва. В войсках проведена идеологическая подготовка. Хотя солдатам с целью сохранения военной тайны и не говорили прямо, когда и против кого начнется новое наступление, но им всячески вдалбливалось в голову – вермахт непобедим. Весь мир убедился в этом после победы германского оружия на западе и на Балканах. Германия превыше всего. Немцы превыше всех. Немецкий солдат должен быть жестоким и беспощадным с врагом. От него требуется лишь полное и беспрекословное повиновение: ведь всю ответственность за действия армии принял на себя фюрер! И это не были просто слова. Чудовищные насилия и злодеяния немецко-фашистской солдатчины в Польше и в других странах поощрялись командованием. Грабь, жги, насилуй – за все отвечает фюрер! После разгрома Польши многие немецкие офицеры получили в награду поместья с самым дешевым в мире рабским трудом. А еще восточнее, там, «в этой варварской России», необъятные просторы плодороднейших земель. И все это должно быть немецким, все должно принадлежать Германии – Польша, Россия, а потом весь мир. Так сказал фюрер. На пряжках солдатских поясов выбита надпись: «С нами Бог!»

Немецкой группировке противостояли войска пяти приграничных военных округов. Перед самой войной в этих округах насчитывалось 170 дивизий. Личный состав войск этих округов составлял около 54% численности всей Красной Армии.

Все войска приграничных округов были рассредоточены на обширной территории. Войска первого эшелона насчитывали 56 дивизий и 2 бригады и были рассредоточены на глубину до 50 км. Войска второго эшелона отстояли от границы на 50-100 км, а соединения резерва – на 150-400 км.

Первый эшелон немецко-фашистских армий почти вдвое превосходил по численности силы первого эшелона советских войск.

На направлениях главных ударов противнику удалось создать значительное превосходство сил. На Каунасско-Даугавпилсском направлении 34 немецким дивизиям противостояли 18 советских дивизий: на Брестско-Барановичском направлении противник имел 16 дивизий против 7 советских; на Луцко-Ровенском направлении у противника было 19 дивизий, а у советских войск – 9 дивизий.

День, когда началась война

В 00 ч. 30 мин. в ночь на 22 июня наркомом обороны наконец-то издана директива о приведении в боевую готовность вооруженных сил (всего 180 мин. остается у войск после предупреждения). Но в некоторых округах о содержании директивы № 1 узнали уже после начала военных действий. Сама директива носила странный и противоречивый характер. В ней, как в двух каплях воды, нашли отражение сомнения и колебания Сталина, его неоправданные расчеты, что вдруг удастся избежать войны. Рассчитывать на это в ночь с 21 на 22 июня было все равно, что уповать на чудо. И чуда не произошло…

Ведь только что получено еще одно сообщение советской военной разведки из Берлина – нападение назначено на 22 июня. В директиве говорилось о возможном внезапном нападении немецких войск 22-23 июня на войска советских западных округов. Это нападение может начаться с провокаций. Директива требовала от командующих округами не поддаваться

ни на какие провокации, «могущие вызвать крупные осложнения». Как понять эту директиву? На это давалось разъяснение в другой ее части. Командующим приграничными округами предписывалось в течение ночи на 22 июня скрыто занять войсками «огневые точки укрепленных районов на государственной границе». Рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, тщательно ее замаскировать. Привести в боевую готовность части, рассредоточить их и замаскировать. Привести в боевую готовность противовоздушную оборону «без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов». Последний пункт директивы гласил: «Никаких других мероприятий без особых распоряжений не проводить».

Маршал Малиновский вспоминает: «На уточняющий вопрос, можно ли открывать огонь, если противник вторгнется на нашу территорию, следовал ответ: на провокацию не поддаваться и огня не открывать!»

3 ч. 15 мин. С немецкой стороны начинается артиллерийский огонь. В воздухе немецкие бомбардировщики. В течение 45 мин., с 3 ч. 15 мин. до 4 ч. утра, по всей многокилометровой советской границе фашистский агрессор ведет наступление.

Первые удары обрушиваются на советские пограничные заставы. Пограничники, неся огромные потери, до последнего сражаются с врагом, смело принимают бой в неравных условиях. Гитлеровцы стремятся поскорее переправиться на советскую сторону границы. Оказывается, что мосты не минированы! После ожесточенных схваток войска захватывают переправы. Немецкие танки стремятся осуществить прорыв в глубину обороны.

Вот уже 10 часов ведет бой с противником у с. Выдранка на берегу Западного Буга пограничная застава старшего лейтенанта Максимова. Немцы проводят артподготовку, потом переходят в наступление. Но пограничники не сдаются. Последний из оставшихся в живых, старшина Пархоменко, уже раненый, бросает гранату в проезжающую мимо немецкую штабную машину. Взрыв. Вокруг разбитой машины валяются трупы немецких солдат и офицеров, среди них полковник и подполковник.

Идет ожесточенный бой в пограничном городке Сокале. Советский воин Корнейчук, накинув на себя смоченный бензином пылающий халат, бросается под вражеский танк. Устрашенные, поспешно отходят другие немецкие танки.

Разгораются бои. Мужественно сражаются советские воины. Но кое-где растерянность.

Немецкая группа армий «Центр» перехватила тревожный запрос советского военного передатчика: «Нас обстреливают. Что мы должны делать?» В ответ из штаба последовал ответ: «Вы, должно быть, нездоровы. И почему ваше сообщение не закодировано?»

Москва. Утром 22 июня командующий войсками ПВО Н.Н. Воронов был у наркома Тимошенко. Присутствует заместитель наркома Л.З. Мехлис. «Меня поразило, – писал впоследствии Воронов, – что в столь серьезной обстановке народный комиссар не дал никаких указаний, не поставил никакой задачи войскам ПВО. Мне тогда показалось, что ему не верилось, что война началась».

Севастополь. Разговор командующего Черноморским флотом адмирала Ф.С. Октябрьского с Москвой: «Необычно резким голосом Октябрьский говорит:

– Да, да, нас бомбят…

Раздался сильный взрыв, в окнах задребезжали стекла.

– Вот только сейчас где-то недалеко от штаба сброшена бомба, – возбужденным голосом продолжал Октябрьский. Мы переглянулись.

– В Москве не верят, что Севастополь бомбят, – приглушенно произнес Кулаков».

Москва. После издания директивы № 1 нарком обороны начинает звонить по округам, выяснять обстановку. За короткое время Тимошенко четвертый раз звонит в штаб Западного особого военного округа. Заместитель командующего генерал Болдин докладывает новые данные. Выслушав его, нарком говорит: «Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам». Болдин кричит в трубку: «Как же так? Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди!» Болдин настаивает на немедленном вводе в дело механизированных, стрелковых частей и артиллерии, особенно зенитной. Ответ наркома гласит: «Никаких иных мер не предпринимать, кроме разведки в глубь территории противника на 60 километров».