1972. Родина
Шрифт:
Сошлись они в центре зала, и было видно – Настя выше полковника сантиметров на десять. Он был примерно моего роста, только погрузнее, видимо в последние годы не так уж и много времени посвящал тренировкам. Это ему и вышло боком. Когда он самонадеянно без оглядки ринулся в бой, решив покончить с Настей одним могучим ударом, она молниеносно перехватила его руку, другой рукой уцепила за пах (небось нарочно именно так!) и распрямившись, как пружина – шваркнула его об пол, в последний момент смягчив падение «куклы», придержав перед самым «приземлением». Затем вывернула руку таким же образом, как и я некоторое время
Полковник продержался на полу секунды три, потом дважды хлопнул в пол ладонью свободной руки. Настя тут же его отпустила и отошла в сторону. Взяла у Ольги берет и надевая, пристально посмотрела на меня — мол, нормально? Я кивнул, улыбнулся и три раза беззвучно проаплодировал. Молодец! Настя чуть улыбнулась и внезапно лихо подмигнула мне левым глазом — мол, знай наших! Да, теперь буду знать…
Полковник без движения полежал на полу еще секунд пять, я даже с опаской подумал о том, что Настя ему все-таки что-то повредила. Потом шевельнулся, сел, громко выдохнул, помотав головой, будто отгоняя одурь, и начал вставать — тяжело, упираясь в пол руками. Нарочито кряхтел, потирал ладонью бок, на нас при этом не смотрел. Наконец повернулся и на негнущихся ногах подошел к Насте, безмятежно взиравшей на него из-под лихо посаженного зеленого берета.
– Капитан, признаю себе ослом! – громко и четко сказал полковник, и коротко поклонился моей домработнице — вы не только красавица, но еще и великолепный боец! И я был неправ насчет женщин, признаю это! Примите мои извинения!
— Принимается, товарищ полковник — спокойно ответила Настя, и я не удержался, похлопал в ладоши:
— Браво! Браво, товарищ полковник!
— Издеваешься, герой?!
– - комбат тяжело посмотрел на меня.
– Ничуть! – серьезно сказал я – Человек всегда может встретитьь более сильного, более умелого бойца. И научиться бою может каждый. А вот признать свои ошибки, не боясь ничьего мнения – это дорогого стоит! И батальону повезло, что у него такой командир!
– Согласен с подчиненным! – так же серьезно сказал Аносов – Браво, полковник! Вы молодец! А если захотите – уровень подтянем. Я тоже слегка отяжелел с годами. Это Маугли все нипочем, скачет, как горный козел. А нам нужно постоянно поддерживать свой уровень – годы уже не те.
– Я не против, если ваш Маугли подтянет уровень наших командиров – медленно кивнул комбат – Даже буду очень этому рад. И мне очень интересно – что же нового он может преподать. Кстати, я так и не увидел, что же такого он может. Капитан, не покажете нам?
– Балу, пойдем! – кивнул я своему соседу – Работаем не в полный контакт. Удары только обозначаем. Лучше помедленнее, чтобы было понятно. Считай – это первый урок. Начинаем с пистолета – выдергиваешь, направляешь на меня. Поехали!
Рраз! Плавным движением перехватываю ствол, выламывая пальцы, и тут же направляю пистолет в живот Балу. Он ничего не успел сделать.
– Бах! Ты убит. Бери нож. Бей!
Удар! Перехват, и нож направлен клинком в своего хозяина.
– Убит! Еще раз, обратным хватом!
Перехват! Нож вылетает, я держу Балу за кадык.
– Ты умер. Я вырвал тебе глотку. Теперь я с ножом. Попробуй
Тычок! Еще тычок! Балу парирует нож, а я крутанулся на одной ноге и другой сбиваю его с ног. Он со всего размаха бухается на спину, и я тут же обозначаю удар каблуком ему в висок.
– Ты умер. Давай руку.
Подаю руку Балу, он легко вскакивает – неожиданно легко для такого грузного мужика, и тут же встает в боевую стойку – левая рука вперед, правая чуть сзади, левая нога чуть впереди – стойка обычного правши.
– Давай без ножей! И в полный контакт! Ну не может быть, чтобы так меня легко! Не может!
Я усмехаюсь, сую нож в ножны на плече. Становлюсь напротив Балу и жду, когда он нападет. А потом рыбкой прыгаю вперед, перекатываюсь через голову, мгновенно сокращая расстояние между нами, и пяткой бью Балу в солнечное сплетение! И он попадается – так же, как попался на этот прием Мохаммед Али. И так же как Али, его даже подбрасывается в воздух. Все-таки масса помноженная на скорость…это «очень вредно для ребячьей кожицы».
Балу лежит на полу согнувшись и пытается вдохнуть в себя воздух. Шагаю к нему, усаживаю, обхватываю сзади руками и начинаю делать упражнения на дыхание, прокачивая через грудь пострадавшего свежий воздух. У Балу спазм, вызванный сильный ударом, и сейчас боец фактически в полуобморочном состоянии.
Наконец, он раздышался и его даже не вырвало – хотя и могло. После таких травм случается.
– Как ты? – спросил я, подавая ему руку – Прости! Но ты хотел в полный контакт, вот и…
– Забей – хрипит Балу, и тяжело встает с пола. Он красен, как рак, и точно не от стыда – кровь прилила к голове – Старею, что ли! Лет двадцать назад ты бы меня хрен так поймал! А теперь…иэхх!
Он машет рукой и отходит в сторону, незаметно потирая живот. А я только пожимаю плечами – ну что я скажу? Слова сожаления? Это было бы глупо. Возраст есть возраст, и единственное средство его отодвинуть – тренировки и тренировки. А еще – кое-какие снадобья и средства. И мы их попробуем…попозже.
– Черт подери, не хотел бы я сойтись с тобой в бою, Маугли! – задумчиво басит комбат – И где-то я такое уже видел! Этот бросок! Никак не могу вспомнить… Ладно, пойдемте на стрельбище. Хотите пострелять?
– Хотим – мрачно кивнул Балу, все еще бледный, покрытый по лицу красными пятнами – Это мы завсегда хотим! Главное, чтобы с Маугли не драться! Редкостная гадина, это Маугли…Шер-Хана на него нет!
Народ захохотал, я тоже улыбнулся – ну а чего, хорошая шутка она завсегда делу помогает! Нам шутка строить и жить помогает! Или песня? Да какая разница – помогает, да и все тут!
Мимо полосы препятствий (кстати – очень неплохой!), дальше и дальше по территории городка. Стрельбище – огражденная земляными валами площадка, на которой есть и деревянный помост с навесом, из-под которого удобно стрелять, если идет дождь или снег. Но сейчас навес не используется. Навес – вероятно для особых случаев, когда стрельбищем решает воспользоваться приглашенное начальство. Для солдат – деревянные лежаки, сколоченные в основном из неструганных досок. Поверх досок – прибита мешковина в два слоя. То есть ложишься ты не на землю, а на деревянный поддон. Нормальное такое отношение к своим бойцам – не застудят брюхо и не вывозятся в грязи.