Шрифт:
Не одно поколение сменилось, после объявления верховным звеном о чрезвычайной ситуации, о том, что прошла некая химическая атака. Людям с того момента больше запрещалось выходить на улицу из-за угроз заразится. Некий газ что был тяжелее воздуха оседал на земле сантиметровым слоем по всей территории страны и с контактом открытой кожи человека приносил мучительную смерть. При контакте с заражённым, он словно вирус распространялся на окружение. Жилые кирпичные дома были переоборудованы в специализированные комбинаты, что снабжали и поддерживали выживание в обществе. В одной из хрущёвок на шесть подъездов что отвечали за сельское хозяйство и продовольствие, благодаря большим теплицам вместо крыши и огромной кухонной базы, занимающей все первые этажи, трудилось около двух ста человек, под
Молодая девушка Юна сидела за длинным столом, слипшиеся русые волосы до плеч печально свисали в низ. Перед ней стояла тарелка с пюре и куриной котлетой. Она сопела в свой курносый нос во ожидании, осматривая своими злёными глазами обстановку. Есть запрещалось до тех пор когда над их производственным домом, на вертолёте не пролетит городовой, с ним и благословение на трапезу. На против Юны всегда сидел парень Рем, улыбчивый, худощавый вольнодум. Он корчил физиономии пытаясь развеселить смотрящую на него милую соседку по столу, нарушая серьёзную идиллию. Юна еле сдерживалась от смеха, лишь иногда оголяя свои верхние кроличьи зубки. У Рема не было родителей, от этого он жил на втором этаже в общих палатах. Он попал сюда в продовольственную хрущёвку в пять лет, его привезли из офицерской девятиэтажки на воспитание, это частая практика в их обществе. Из-за своих действий нарушая общие правила режима, хулиганя и споря со старшими, не желая работать как все Рем числился на плохом счету. Сейчас ему уже исполнилось восемнадцать, а это значит, что скоро его должны забрать на службу, чего он так не хотел, жалуясь об этом своему другу Ване. Мужчины что достигали восемнадцатилетнего года по законам должны были служить на благо родине. Срока окончания службы не было предусмотрено, а это значит, что Юна может, больше не когда не увидеть его. Военные значились самым главным органом в государстве, они отвечали за перевоз продовольствия между объектами, сопровождение ценных грузов, охрану периметра. Наконец шум лопастей вертолёта пронёсся над их хрущёвкой, старый управдом, открыв глаза пожелал работникам приятного аппетита, все накинулись на еду. Рем вытащил из пюре длинный чёрный волос, показал его Юне, та не выдержала и заржала так что крошки пережёванной еды вылетели из её рта на стол. Взрослые люди, сидевшие рядом, неодобрительно нахмурили брови и помотали головой.
–Простите. – Тихо пискнула она, стыдливо опустив голову.
После обеденного часа все направились на свои рабочие места. Юна работала коренщицей на кухонной базе отвечая за очистку картофеля. Она и ещё пять девушек её возраста уселись на перевернутые вёдра, взяв в руки ножи принялись за работу наполняя шестидесяти литровую телегу на колёсиках для чистых овощей. Работа была монотонной, девушки развлекали себя рассказами и мечтаниями, громко смеясь при этом. Их смех не очень радовал грозных женщин поваров, от чего те пытались сдерживаться и переходили на полушёпот.
–Вот повезло же твоей сестре. – Сказала миловидная Даша, обращаясь к Юне: – Забрали в офицерскую высотку. Говорят, там нет такой работы, сиди и детей нянчи. Мне, когда двадцать исполнится мама сказала, что тоже туда устроит. Тем более отец по рассказам в офицеры выбился, мама говорит он сейчас сержант на периметре хлеба-булочной. – Замечталась.
Сестру Юны, Яну и вправду забрали в белый замок, что назывался дом офицеров. По слухам, это большой девятиэтажный дома, где живут старшие чины, из обязанностей их жён тока воспитывать своих детей. Отбор туда простой, раз в полгода на
–Да кому ты там нужна, у тебя талии нет. – С ехидничала Машка, скорчив мину.
–О, кто бы говорил, с твоими прыщами у тебя то уж точно нет шансов, единственное что тебе светит это на грядках жопой к верху на крыше картошку собирать. – Парировала симпатичная Даша, которая своей внешностью напоминала куклу.
–Лучше собирать чем чистить. – Пробубнила Маша.
–Точно. – согласились все.
–А я бы лучше тут осталась, на следующий год мне девятнадцать, могут до повара повысить. Готовить я умею, несколько раз выходила в ночную смену с мамой на помощь, она сказала у меня получается. – поддержала мечты Юна, высоким голосом с надрывом в словах, пряча за ухо слипшийся локон волос.
–Ну конечно тут же ещё твой вожделенный Рем. –Прокомментировала Дашка, хихикая закрывая рот ладошкой.
Девчонки хором засмеялись. Юна покраснела, спрятав от них взгляд.
В цех зашла заведующая, тучная злая женщина из-под колпака которого торчали рыжие кудри. Она засунула руку в чищенные овощи и достала оттуда не прочищенную картошку. Нацелив земляной плод прямо в испуганные лица девчонок, которые тут же затихли.
–Кто? – Грозно спросила она.
Все молчали.
–Сколь мне ещё это будет попадаться?
Девочки продолжали молчать, опустив взгляд. Тогда заведующая силой зашвырнула картофелем в них, плод отскочил от кафельной плитки стены попав прямо Юне по щеке, от чего та упала на пол и заплакала. На шум пришла мама Юны работающая там в горячем цеху.
–Что случилось? – Обняла плачущую дочь она.
–Нам тут лентяи не нужны! – Громко крикнула заведующая показывая пальцем на картошку.
– Не нравится тут работать, пускай в уборщицы идёт!
–С чего вы взяли что это она? –попыталась разобраться она, нежно поглаживая ладонью по красной щеке дочери.
–Вижу по её хитрым глазам, вся в мать, что за семейство? Всё за вами смотреть надо. Хватит ныть, работать кто будет? – Выпалила тучная женщина и вышла из цеха.
Мать Юны побежала за ней что-то объясняя и оправдываясь за нерадивую дочь, по пути. Дождавшись, когда все уйдут девочки подбежали утишать пострадавшую подругу.
–Синяк, наверное, будет. – Тихо сказала Машка, за тем повернулась к Даше: – Это же ты не дочистила? Почему не созналась?
–С чего это? – Нахмурилась та.
–Сколько раз за тобой приходилось дочищать! –Согласились все.
–Да, ладно… – Успокоилась Юна, хлюпая носом взяла нож и молча приступила к работе, периодически трогая свою распухшую красную щеку.
К двум часам дня прибыла грузовая машина с замороженным мясом. Молодые люди разгружали товар складывая коробки на телеги, под чутким руководством зам. Управдома Валерьяныча. Рем засмотрелся за открытые железные двери хрущёвки. Оттуда веяло прохладой свежего воздуха, лучи солнца приятно слепили его глаза. Он вспомнил как вчера с другом Ваней залезли на крышу здания, где он, обхитрив охрану наконец подобрался к пожарной лестнице. Как было приятно просто спустится и оказаться за пределами этих кирпичных ненавистных стен. Чего не понял его друг Ваня, что свисал над ним с призывами вернутся, боясь, что их кто ни будь сейчас заметит. Рема всегда манила опасная свобода, он завидовал людям что когда-то жили вне этих стен. Эти постройки вросших, детских площадок, ржавые полуразвалившиеся сооружения, на которые так любил смотреть он сквозь пыльные окна помещения.
–Эй! Что встал, помогай! – Крикнул Ваня, заметив, как залип на вид улицы его друг.
Рем отогнав рукой мечтания, принялся за работу лихо взяв на руки сразу две тяжёлые коробки с мясом, направился к телеге.
–Думаешь меня заметят если я в кузове машины спрячусь?
– Улыбнулся другу Рем.
–Ну и куда там дальше? – Махнул рукой Ваня. – Опять твои тупые мысли, там газ и нет жизни.
–Ты себе не представляешь, как я хочу быть свободным, не могу я больше терпеть эти замкнутые стены, где всё по кругу, где нет свободы выбора. Ну, а если представится всё-таки выбор умирать от газа на свободе или тут за стенами, я выберу первое.