1993. Расстрел «Белого дома»
Шрифт:
Используя тяжелое экономическое положение советских республик, иностранные банки потребовали срочного перехода к рыночным реформам.43 Так осенью 1991 г. появилась на свет «экономическая программа» Е. Т. Гайдара.44 Основные ее положения Б. Н. Ельцин огласил 28 октября на Пятом съезде народных депутатов Российской Федерации. Она предполагала приватизацию, либерализацию цен, товарную интервенцию, конвертацию рубля.45
Провозглашая этот курс, Б. Н. Ельцин заверил сограждан, что «хуже будет всем в течение примерно полугода». Затем
18 ноября в Москве состоялся второй тур переговоров, посвященных внешнему долгу.47 21-го страны «семерки» согласились предоставить Советскому Союзу кратковременную отсрочку по его долговым обязательствам.48 После этого, 5 декабря, на свет появился уже не «Меморандум о взаимопонимании»,
а «Договор о правопреемстве в отношении государственного долга и активов Союза ССР».49
Этим договором была определена сумма общей задолженности СССР – 93 млрд. долларов и доля каждой из 15 республик в погашении советского долга. Доля России составила 61,3%, или же около 57 млрд. долларов. Семь республик (Азербайджан, Латвия, Литва, Молдова, Туркменистан, Узбекистан и Эстония) подписать этот договор отказались.50
А поскольку даже те республики, которые подписали договор, не могли обслуживать внешний долг51, им была предоставлена вторая отсрочка52 и поставлено условие – «сотрудничество с Международным валютным фондом» (МВФ) в осуществлении «рыночных реформ»53.
Р. И. Хасбулатов утверждает, что «программа реформ в России как целостный документ» не существовала, а в основе тех преобразований, которые были начаты в январе 1992 г. и получили название «шоковой терапии», лежали «жесткие рекомендации и требования Международного валютного фонда».54
В своих мемуарах Егор Тимурович скромно умалчивает об этом.55
И не случайно.
Дело не ограничилось «консультациями» при разработке «программы». Имеются сведения, что с 1991 по 1993 г. в «штатные структуры» почти всех российских ведомств вошли «более 1500 иностранных советников».56 По свидетельству бывшего народного депутата С. А. Осминина, в некоторых министерствах начала 90-х гг. он видел кабинеты иностранных советников, а в московской мэрии слышал иностранную речь чуть ли не каждом этаже.57
Тогда же, в конце 1991 г., финансовыми советниками российского правительства по вопросам урегулирования внешнего долга стали банки «Лазар Фрер э Си» и «С. Дж. Уорбург Лдт» (в другой транскрипции – Варбург)58, а также американская юридическая консультационная фирма «Клири, Готлиб, Стин и Гамильтон».59
В самом факте использования чужих советов не было бы ничего зазорного, если бы они помогли вывести страну из кризиса.
Так ли это было в данном случае?
Обосновывая необходимость либерализации цен, российское правительство ссылалось на закономерность, по которой стоимость обращающихся в стране товаров равна стоимости имеющихся денег. Если количество денег увеличивается быстрее, чем количество товаров, происходит рост цен.
С конца 80-х гг. производство в СССР сокращалось, количество денег увеличивалось. Но государство искусственно сдерживало
В таких условиях российское правительство (с осени 1991 г. его возглавлял Б. Н. Ельцин) заявило о необходимости «либерализации» цен. Как заверял Е. Т. Гайдар, отпущенные в свободное плавание цены должны были вырасти примерно в 3,5 раза60.
Все это выглядело бы убедительно, если бы не одно обстоятельство.
Я хорошо помню, как в том же 1991 г. в средствах массовой информации появились сведения, что Минфин СССР начал чеканить монеты достоинством в 50 рублей. А поскольку до этого самой крупной монетой был рубль, получается, что правительство готовилось повысить цены не в 3,5, а в 50 раз.
Это означает, что под влиянием иностранных советников российское правительство собиралось осуществить не переход к свободным ценам, а их искусственное повышение.
Простым росчерком пера планировалось обесценить накопления предприятий и сбережения населения, ликвидировать огромный внутренний долг, резко снизить реальную заработную плату, а также расходы на пенсии, стипендии, пособия и т. д., иными словами, в несколько раз «удешевить» наш труд, увеличить степень эксплуатации.
Подобным образом обстояло дело и с приватизации. Ее необходимость мотивировалась тем, что частный сектор эффективнее государственного, а рыночная экономика – эффективнее плановой и что именно поэтому Запад развивался успешнее, чем Советский Союз.
Между тем государственный сектор есть во всех странах. «Об этом, – пишут авторы книги «Кто владеет Россией», -свидетельствует, в частности, величина ВВП, перераспределяемая и концентрируемая в руках государства. В конце 80-х
и начале 90-х гг. она стояла на уровне 33,9 процента стоимости ВВП в Японии, 37,0 процента – в США, 45,2 процента – в Великобритании, 47,3 процента – в ФРГ, 53,6 процента – во Франции».61 В то самое время, когда у нас был ликвидирован Госплан, во Франции осуществлялся «XI план экономического и социального развития страны».62
Следовательно, создавая в средствах массовой информации представление, будто бы на Западе вся собственность находится в частных руках и развитие экономики полностью регулируется рынком, отечественные приватизаторы и их иностранные советники сознательно вводили нас в заблуждение, а значит, не собирались использовать западный опыт для подъема российской экономики.
Одна из первых программ приватизации была разработана Государственным комитетом по управлению государственным имуществом под руководством Михаила Дмитриевича Малея еще в 1991 г. Она предполагала создание в России частного сектора при сохранении за государством командных высот в экономике.63
«Еще до начала "реформ", – пишет Р. И. Хасбулатов, – я обговорил с Ельциным, что авиационный, железнодорожный, морской, речной, трубопроводный транспорт, связь, нефте- и газодобыча, черная металлургия, оборонно-промышленные предприятия не следует подвергать риску денационализации».64
Это не соответствовало стремлениям иностранного капитала и рождавшейся в стране отечественной буржуазии. М. Д. Малей был отправлен в отставку. Новым председателем Госкомимущества России 6 ноября 1991 г. стал ленинградский экономист Анатолий Борисович Чубайс. Приступив к разработке новой программы приватизации65, он с самого начала использовал иностранных «экспертов»66.