1993. Расстрел «Белого дома»

Островский Александр Владимирович

Утром 2 октября «погода улучшилась, – вспоминает А. Залесский, – потеплело, выглянуло солнце… В здании включили электричество. В буфетах вновь появился горячий чай и кофе, бутерброды с копченой колбасой. С утра через пропускной пункт хлынул нескончаемый поток журналистов. Потеплело и на душе. Хотя не было уверенности, что произошел поворот в лучшую сторону, но так уж устроен человек: пока

живет, надеется».¹³⁵⁷ Насколько удалось установить, электричество появилось в Белом доме около 10.00, а журналисты в 11.00.¹³⁵⁸

К этому времени уже шло очередное заседание

съезда народных депутатов, окончательно превратившегося в митинг. Одним из первых на этом заседании выступил «владыка Кирилл», после чего он уехал с Ворониным, Валентиной Домниной и Равкатом Чеботаревским в Свято-Данилов монастырь на переговоры».¹³⁵⁹

«Камнем преткновения, – утверждает А. Залесский, – оказался вопрос о сдаче оружия. Правительственная сторона требовала сдачи оружия ей. Верховный Совет и Руцкой предлагали сдать его под контролем двухсторонней комиссии на склад Дома Советов, то есть туда, где оно хранилось раньше, снять милицейское оцепление и предоставить парламенту эфир для объяснения народу своей позиции».¹³⁶⁰

Однако приехавшие в 14.00 из Свято-Данилова монастыря в Белый дом Ю. М. Воронин и адмирал Р. Чеботаревский информировали спикера о том, что яблоком раздора стал «указ № 1400», отменять который и, следовательно, признавать представителей Белого дома представителями парламента Кремль отказался.¹³⁶¹ Единственное, что удалось в тот день -подписать «программу мер по нормализации обстановки вокруг Белого дома».¹³⁶²

Когда в 15.00 Р. И. Хасбулатов начал свой «традиционный брифинг для журналистов», то обратил внимание, что их было в два раза меньше, чем обычно. «Оказывается, западные посольства… предписали своим журналистам немедленно покинуть Парламентский дворец».¹³⁶³

Это свидетельствовало о том, что иностранные дипломаты или не верили в положительный исход переговоров, или же заранее были проинформированы, что они закончатся неудачей.

Генеральная репетиция

И действительно, главные события в тот день разворачивались не в Белом доме, не в Кремле и не в Свято-Даниловом монастыре, а на улицах столицы.

В субботу 2 октября мэрия организовала празднование 500-летия Арбата.¹³⁶⁴ А на Смоленской площади с 11.30 начали собираться участники запланированного митинга.¹³⁶⁵ⁱ

Место для митинга было выбрано очень «удачно»: с одной стороны, прямо под окнами Министерства иностранных дел, что сразу же позволяло привлечь к нему внимание из-за рубежа, с другой стороны, в непосредственной близости от парламента, что позволяло направить митингующих на прорыв блокады Белого дома.

Одним из первых – в 9.30 – на Смоленской площади появился В. И. Анпилов. К этому времени площадь уже была «оцеплена милицией, движение по Садовому кольцу перекрыто плотными рядами ОМОНа в странной камуфляжной форме: черные пятна на светло-голубом фоне. Народный язык тут же подобрал к ним точное словцо: «крапатые». Оказалось, это был ОМОН, переброшенный в Москву из родного города Ельцина – Свердловска. «От "крапатых", – пишет В. И. Анпилов, – несло чесноком и уральской

самогонкой».¹³⁶⁶

Надо отдать должное Виктору Ивановичу. Не всякий политик так хорошо разбирается в самогоне.

С самого же начала события стали развиваться не так, как планировались. Митинг еще не успел начаться, как «Анпилов, – вспоминает один из его участников, – зачем-то отвел своих в сторону гастронома. В сквере против МИДа нас осталось около батальона».¹³⁶⁷ По некоторым данным, В. И. Анпилов увел за собою около 300 человек, а в сквере вместе с

A. В. Крючковым осталось 600-700 человек.¹³⁶⁸

«На митинг ФНС, – вспоминает В. И. Анпилов, – через дорогу от МИДа, пропускали только с Андреевскими флагами, "красных" же оттеснили от "патриотов" и прижали к самой стене высотного здания».¹³⁶⁹

Из числа выступавших на митинге ФНС можно назвать

B. Аксючица, В. Алксниса, Б. М. Гунько, А. Калинина, В. Г. Уражцева. Особо следует выделить выступления лидеров РПК А. В. Крючкова и Е. А. Козлова. Призвав собравшихся оказывать помощь штабу ФНС, «предоставив в его распоряжение автотранспорт, радиостанции и другую технику», А. В. Крючков в полном соответствии с принятым накануне решением предложил направиться к «Белому дому» и образовать там «жи-

вую цепь снаружи вокруг оцепления», «выставив постоянный пикет на мосту напротив Дома Советов».¹³⁷⁰

На митинге была принята резолюция, которую зачитал Е. А. Козлов. В ней содержались следующие требования: «1) вывести из Москвы подразделения ОВД; 2) проведение одновременных выборов в марте; 3) избирательные комиссии должны контролироваться совместно Верховным Советом и Советом Федерации; 4) гарантом демократических выборов народных депутатов должно являться правительство национального доверия; 4) отстранение Ельцина от власти либо вообще ликвидация поста президента; 5)деблокирование Верховного Совета».¹³⁷¹

В 13.00, когда митинг уже подходил к концу, появились омоновцы и начали вытеснять митингующих из сквера.¹³⁷² «На нас, – пишет один из участников митинга, – наваливается батальон ОМОНа. Не принимая боя, отходим к Бородинскому мосту. Они – следом. Мы потопали, волоча их за собою и следя, чтобы не отставали, на Киевский вокзал». Здесь одни «растворились в толпе»¹³⁷³, другие попытался продолжить митинг¹³⁷⁴.

Однако не все митингующие из сквера отошли к Киевскому вокзалу. Часть людей вместе с И. В. Константиновым переместились в сторону МИДа и влились в толпу митингующих под руководством «Трудовой России».¹³⁷⁵

Здесь для митинга была выбрана «временная сцена», сооруженная к празднику у ресторана «Арбат» на пересечении Арбата и Садового кольца, через дорогу от Министерства иностранных дел. Рядом, «там, где Арбат выходит на Смоленскую площадь», сооружалась еще одна «временная сцена», но «достроить ее не успели. У сцены валялись арматура, железные уголки, другие крепежные детали: готовое оружие для самообороны. Между недостроенной сценой и углом здания МИД остался проход шириной метра в полтора».¹³⁷⁶