20 лет

Кузнецова Екатерина

– Весело, - в недоумении протянула я, перестав обращать внимание на бьющий по слезным железам сладкий запах парфюма, исходивший от новой знакомой.

– А ты что хотела? Зато можно жить в своё удовольствие, занимаясь тем, чем нравится, или тем, чем нужно. Юлька у меня вон уже с первого курса работать начала. А вообще об этом месте много чего интересного говорят. Например, есть легенда, что работал тут один мужик, политологию вёл, ему около сороковника было. На экзаменах он заваливал парней, а после назначал им дополнительные занятия у себя дома. Понятно, что

там были за занятия - заставлял студентов дрочить ему.

Мне стало тошно. Не известно, являлись ли россказни этой сомнительной девушки правдой, но слушать их мне не хотелось.

– Кстати, я сначала подумала, что ты школьница - младше своих лет выглядишь, - не унималась она, болтая с подоконника красивыми ножками в белых безвкусных босоножках.

– Буду считать, что это комплимент.

– Комплимент. У тебя с пищеварением проблемы что ли? Чего такая худая - то?

– Конституция. Гены.

– Гены? Мне бы твои гены, - рассмеялась она.
– Мамка худая?

– И мама, и отец.

– Повезло. А у меня в семье жирухи все, вот и приходится диету держать, спортом заниматься. Парень есть-то?

– Нет.

– А что так?

– Ну вот так. Он ведь не рыбка, которую можно купить в магазине и запустить в свой аквариум.

– Верно. А я недавно со своим рассталась. Достал меня своей ревностью. Все переписки мои читал, куда бы я ни пошла, везде за мной тащился. Соберёмся с девчонками посидеть в кафешке - нет ведь, и туда припрётся. Маразматик, блин.

– Может, потерять тебя боялся?

– Ясно, что боялся, но не преследовать же, - хмыкнула она недовольно, надув губки.
– Да и вообще он хлюпик безвольный какой-то, не знаю, как я могла когда-то влюбиться в него. Представляешь, спалил как-то во "В контакте" довольно откровенный диалог с другим парнем, и, вместо того, чтоб наехать на меня, проявить мужество, обиженно вышел из комнаты и после даже не припомнил мне это. Ни разу.

Я молча смотрела на новую знакомую, слов не находилось. Было неприятно.

– Хотя, плюсы, конечно, у него тоже имелись. В сексе он был классный, такие вещи вытворял, что вспоминать стыдно.

К счастью, продолжить рассказ о постельных сценах Ане не удалось, так как у кабинета, наконец, нарисовалась немолодая, стандартизированная преподавательница. Довольно полная, низкого роста, неприметное лицо, неприметный голос. Неудачно осветлённые волосы с отливом желтизны смешно контрастировали с неумело подведёнными глазами, красная помада на губах заметно размазалась. Сложно было поверить, что эта женщина приходилась преподавателем истории, а не кассиром в продуктовом магазине.

Начало пары было скомканным. Как назло, Аня плюхнулась за одну со мной парту, и всё то время, пока Нина Викторовна приходила в себя после тяжёлой для её комплекции нагрузки в виде четвёртого этажа, эта розовая сладкая девочка не закрывала свой красиво нарисованный, невоспитанный рот.

– Глянь на её платье, у меня мамка таким полы моет, - ухмылялась она, подперев ладонью маленький острый подбородок.
– Видимо, зарплата тут не ахти.

Безумно

хотелось сказать, что её трикотажное розовое платье не лучше преподавательского и вместе с босоножками смотрелось дико нелепо, но на тот момент я ещё обладала терпением и сдержанностью в проявлении эмоций.

– Капец. Свинью напоминает. И она-то типа кандидат исторических наук? В таком случае я доктор философских.

Бросив взгляд на соседку, я поймала себя на том, что в таком сравнении даже Нина Викторовна с жёлтой копной волос куда более походила на историка, нежели Аня на человека, смыслящего в философии. И да, нужно сказать, что она была далеко не красавица. Маленькие глазки, кривоватый нос, неправильный подбородок, к тому же, судя по всему, вкусом эту девушку тоже обделили, но зато она имела высокий уровень беспардонности и соблазнительную, с мужской точки зрения, фигуру. Даже если это было результатом частых "трень", как модно сегодня выражаться в мире подобных девушек.

– Скукотища адская. Лучше б я дома осталась, поспала лишние два часа, чем смотреть на это убожество.

– Так не смотри.

– Не смотреть? А чё делать?

– Встань и уйди. Сама ведь сказала, что твоя сестра большую часть пар пропустила, но успешно выпустилась.

– Да, но я уж не настолько бестактная, чтоб свалить с первой же лекции, - улыбнулась она, чем ввела меня в ступор. Не настолько бестактная? Человек, который первой встречной рассказывает о том, как кто-то там кому-то дрочил, и как ей стыдно вспоминать о неприличном сексе с бывшем парнем, считает себя не очень-то бестактным?

– У тебя точно ничего не случилось? Ты какая-то...злая что ли, - повернувшись ко мне, прошептала она, выдержав недолгую паузу.

– Я не злая, просто действительно не расположена к разговорам. Уж извини.

– Да ничего. У всех бывает. Ты, кстати, чем занимаешься в свободное время?

– Читаю, - ответила я, немного растерявшись.
– Музыку слушаю.

– Сегодня вечером тоже будешь читать?
– с ухмылкой добавила она.

– Наверно, а что?

– Может, соберём народ и посидим где-нибудь? Познакомимся внутри группы ближе, выпьем.

– Идея, может, неплохая, но меня сразу можно слить. Денег нет на посиделки.

– Блин, обидно.

– Но ты всё равно предложи. Думаю, мало кто откажется.

Через несколько минут Нина Викторовна в аляпистом платье наконец-то начала лекцию. Слушать её было куда более нудное занятие, чем наблюдать за тем, как она вытирала с лица пот. Нет, я любила историю, любила читать что-то дополнительно, помимо учебников, но скупая диктовка, стремительное чирканье в тетради, когда ты даже сообразить не успеваешь, о чём идёт речь, - такое изучение истории было, как минимум, странным. Даже в школе, где гуманитарным предметам учители практически не уделяли должного внимания, я шла на уроки с удовольствием. Здесь же, в Гуманитарной академии, об удовольствии не слышали. С трудом досидев до конца второй пары, мы с группой вымученные и совершенно уставшие направились на лекцию по психологии.