200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку
Шрифт:
Получив танзанийские визы, мы поехали в посольство РФ, разбившись на пары. Я ехал в паре с Кириллом, который тусовался здесь более двух недель и город знал хорошо. В посольстве России наш консул, Владимир Вячеславович, назначил нам встречу, чтобы, собравшись, мы подписали бумагу, составленную в посольстве специально для нас. Бумага называлась "Заявление", хотя мне хотелось назвать её "Завещание".
"В КОНСУЛЬСКИЙ ОТДЕЛ ПОСОЛЬСТВА РОССИИ В ЭФИОПИИ
ЗАЯВЛЕНИЕ
Мне…, проживающему:…, паспорт серия… N… выдан…, известно, что во время передвижения из Эфиопии в ЮАР существует опасность заражения малярией, гепатитом, тифом, менингитом, различными видами тропических лихорадок и другими опасными заболеваниями, что может вызвать серьёзные
Мне также известно, что на территории стран по этому маршруту действуют антиправительственные вооружённые формирования, происходят межплеменные столкновения, широко распространён бандитизм, что чревато возможностью разбойных нападений или захвата в заложники с непредсказуемыми последствиями.
В этой связи сообщаю адресные данные и телефоны своих родителей:… Дата, подпись".
Пока мы все, кроме Гриши Кубатьяна, читали и подписывали эту бумагу, посольский доктор готовил шприцы, чтобы сделать всем нам, кроме Гриши Кубатъяна, прививки от менингита. Сам же упомянутый Г.Кубатьян в это время сидел на скамеечке у посольства: его температурило, колбасило, трясло, исчезла речь, а физиономия приобрела нездоровый цвет.
Сделав нам прививки, доктор вышел на улицу, и, одев резиновую перчатку, прикоснулся Г.Кубатьяну.
— Один готов, малярия, — мрачно произнёс он.
— Надо вызвать "скорую" и отвезти в больницу! — распорядился другой Григорий, Лапшин. Консул и доктор усмехнулись.
— Какая "скорая", тут не Москва!
— Я видел в госпитале "скорую", — сообщил Лапшин.
— Это не "скорая", а "очень скорая", но за деньги. Кто платить будет?
Негромко ругаясь, доктор посадил в свою машину двух Григориев (здорового и умирающего) и меня, и мы поехали в госпиталь.
Здесь надо ещё раз подчеркнуть, что страхи консула перед нашими возможными болезнями оказались не беспочвенными. Только из больницы выписали Кактуса, как туда положили Кубатьяна, а вслед за ним на очереди был и Лекай — он, по причине болезненного состояния, даже не был сегодня в посольствах, ибо, пребывая в церкви, утратил самоходность. Поселив Кубатьяна в больницу, мы с Лапшиным заехали к Лекаю и нашли его в церкви, с температурой 38. Там же, в церкви, мы собрали остававшиеся там вещи Кубатьяна в его раздырявившийся рюкзак и отправились с этим рюкзаком на ночлег в другую "гостиницу", куда нас поселила Любовь Юсуповна, заплатив 12 быр за две маленькие двухместные комнатки. Гостиница находилась в одной минуте ходьбы от госпиталя и состояла примерно из тридцати комнаток два на два метра. Почти всю площадь каждой комнатки занимала одна большая кровать; туалет и умывальник были представлены отдельно. Там мы и ночевали втроём — Лапшин, Сенов и я. Кактуса поселили в посольство РФ.
Узрев столь печальную участь некоторых из нас, оставшиеся здоровыми члены экспедиции отправились поутру в госпиталь, чтобы своевременно сдать все анализы на наличие всяких болезней: малярии, амёбы и прочего. Добрался до госпиталя и Сергей Лекай. Все, кроме оного, были признаны здоровыми и отправились сдавать анкеты на визу Кении.
А в городе были гуляния. Сегодня вся Эфиопия радовалась итогам минувшей Олимпиады. Самый скоробеглый в мире эфиоп Хайле Гебреселассие пробежал 10-километровую дистанцию всего за 27 минут; второе место занял кениец, а третье — другой эфиоп. Сегодня победители должны были прилететь из Сиднея, и столица встречала и чествовала их, получивших золотую и бронзовую олимпийские медали.
Все основные улицы были полны людей, а автобусы и машины не ходили по центру вообще. Портреты эфиопа-героя красовались на стенах домов и, наскоро напечатанные, болтались в автомобилях наподобие вымпелов. Всё население Аддис-Абебы вышло на улицы, и от госпиталя до посольства Кении (находящегося рядом с российским) пришлось идти пешком; по азимуту это пять с половиной километров, по улицам — семь.
Туристская виза Кении стоила пятьдесят долларов, недельная транзитная — 20, но давать нам "транзит"
"Антон и Гриша, хочу обрадовать всех Вас…
1. Решён вопрос с жильём. Валерий Хачатурович (директор госпиталя) решил заплатить за гостиницу, так что оставайтесь, где уже ночевали.
2. Кого-то из вас (одного) уже показали по TV в радостной толпе встречающих олимпийских героев.
3. Завтра утром хотелось, чтобы вы подошли для завтрака. Вписка сделана, слава Богу! Наука победит!
С уважением, Любовь Юсуповна".
На конверте этого письма Грил надписал: "Сохранить для истории. Научный документ. Аддис-Абеба, Эфиопия". Позже письмо это перебралось в Москву, и вот я помещаю его текст в сию книгу.
Хотя наука всегда и побеждает, но надо ей помогать, и мы с Грилом отправились в Российский культурный центр, представленный в Аддис-Абебе, — не вечно же нам жить в гостинице, как цивильным людям! Но директор РКЦ, Михаил Александрович, полный седобородый дядька лет 60-ти, во вписке нам отказал. На вечер вернулись в эфиопскую гостиницу, рассуждая о болезнях, о мухах и других эфиопских вещах.
Сегодня был отдыхательный день субботний. Гришу Кубатьяна выписали из больницы, а Сергея Лекая, наоборот, положили. Кубатьян перебрался в нашу гостиницу и уже не мечтал продолжать путешествие до конца, а думал доехать до Найроби, столицы Кении, а оттуда уже улететь домой.
Кактус, образно говоря, "сидел на чемоданах". Консул РФ пообещал ему специальную скидку на самолёт домой. К сожалению, с 2000 года прямые самолёты "Аэрофлота" из Москвы в Аддис-Абебу не летают, хотя раньше они это делали регулярно. Теперь же до Москвы можно добраться только с пересадкой — или через Каир, или через Дубай. Именно билет с пересадкой в Дубае за 450 долларов и был обещан Кактусу, который сейчас ждал, когда ему эти деньги пришлёт из Швейцарии наш друг Олег Моренков.
Олег Моренков, один из выдающихся людей АВП, уже много лет был известен всему автостопному миру. В 1997 году он принимал участие в Гонках Мудрости Москва — Салехард, там, где мы в мае переходили двухкилометровую Обь по тающему льду при + 14С, а также впервые в истории отечественного автостопа путешествовал по Ираку вместе со мной и ещё одним автостопщиком В.Разживиным. К сожалению, на этой стадии героические достижения О.Моренкова завершились, ибо он, доучившись в своём МГУ, перебрался на некоторое время в Швейцарию — надеюсь, не навсегда? Теперь Кактус обратился к нему, как к швейцарскому банкиру, за денежной ссудой, которую О.Моренков ему и предоставил, отправив нужную сумму международным денежным переводом, именуемым Маниграмма (MoneyGram).
Я постепенно освоился в Аддис-Абебе, узнав расположение её улиц, почтамта, российского и иных посольств, русского госпиталя и т. д. Однако, ездить автостопом по городу я не любил, предпочитая двигаться на автобусах и пешком. Столичные эфиопы, видя идущего по городу белого мистера, здесь уже не кричали мне "ю!", а испускали более длинные фразы:
— Hallo! How are you? How do you do? Where are you go? What is it? Where are you from? Give me my money! Excuse me, mister… Hallo, mister! (Привет, мистер! Как дела? Как вам нравится наше дорожное движение? Дай мне мои деньги, мистер! — и т. д.).
И эту, уже последнюю ночь, мы ночевали в той же гостинице, ещё не зная, что завтра нам суждено перебраться на другое, более присущее мудрецам, место.
Сегодня Грил отправился в Культурный центр с целью почитать русские газеты, поискать других русских (не директора) и напроситься на вписку. И счастье ему улыбнулось. Русская женщина, Валентина Семёновна, живущая в Эфиопии уже долгие годы, согласилась приютить нас в своей квартире, куда мы вчетвером и перебазировались.