200 Кошачьих "Почему?"
Шрифт:
Надписи на древних могилах говорят нам, что «кошка дарует жизнь, благополучие и здоровье, она делает это каждый день и обеспечивает спокойную старость». Кошка должна быть в каждом доме. По тончайшим нитям эта древняя традиция передавалась из века в век, даже тогда, когда христианская церковь устраивала гонения на кошек, считая их слугами дьявола.
Второй источник исходит из средневековья, когда «кошку-дьявола» боялись и ненавидели. Именно тогда зародилось поверье: если кошка пересекла ваш путь и вы впоследствии не пострадали, значит, вам невероятно повезло. Отсюда и ассоциация между кошкой и удачей. Если кошка приходит в ваш дом, то вы, проявляя доброту и сочувствие к ней, тем самым ублажаете ее господина, то есть дьявола, и ограждаете себя от его гнева. Поэтому, когда кошка входит
Третий источник более земной. Старая английская пословица гласит: «Если дома черный кот, в нем не переведутся любовники». Здесь кошка играет роль символа сексуальной привлекательности. Во время течки она привлекает толпу восхищенных котов, поэтому дом, в котором живет кошка, считается местом, где любая особа женского пола будет пользоваться вниманием такого же количества мужчин.
Черный цвет во всех этих случаях считается особенно счастливым, поскольку ассоциируется с оккультной практикой, однако по другую сторону Атлантики, в Америке, все наоборот: там считается, что удачу приносит белая кошка, а от черной — одни неприятности. Это происходит оттого, что во времена пионеров, первых переселенцев, черная кошка ассоциировалась с дьяволом так сильно, что безоговорочно стала олицетворением зла и злых сил. Никто не хотел иметь с ними дела, никто даже не пытался умиротворить их. Белая же кошка, ввиду своего явного контраста с черной, рассматривалась как сила света, противостоящего тьме, и таким образом превратилась в знак удачи.
Откуда у кошки девять жизней?
(Исследование, проведенное Дж. Дайамондом из журнала «Natural History».)
Я никогда не поднимался на Эмпайр-стейт-билдинг, да и желания такого у меня не было. Я с трудом поднялся в лифте на Эйфелеву башню, закрыв глаза и уцепившись за руку жены. Наверху я старался держаться как можно дальше от края площадки. В номере манхэттенского отеля я чувствовал, как при одном лишь взгляде на улицу у меня подгибаются ноги. Эти ощущения знакомы всякому, кто, как и я, страдает боязнью высоты. Конечно, моя акрофобия сильна, но падать боятся большинство людей, и они правы: это опасно. Смерть вследствие падения занимает одно из лидирующих мест в США. В стране за год случается около 13 тысяч подобных несчастных случаев. У детей в возрасте до 15 лет падения — самая распространенная причина смерти. В Нью-Йорке каждая пятая смерть ребенка наступает в результате подобного инцидента.
Сломать кость можно, всего лишь поскользнувшись на ступенях, ну а шанс выжить после «прыжка» с 20-метровой высоты просто ничтожен. Практически никто из людей, упавших с высоты 6-го этажа на асфальт, не выжил.
Совершенно неудивительно, что самоубийцы предпочитают прыгать с высоты. Это, вероятно, самый надежный способ. Если вы примете снотворное, вас может стошнить; при нажатии на курок может дрогнуть рука; но уж если вы прыгнули с карниза, вас точно ничто не спасет.
В этом отношении кошки и люда являют собой поразительный контраст. Кошки абсолютно равнодушны к высоте. Они зачастую выживают после таких кульбитов, которые погубили бы любого из нас. Дело не в том, что они редко падают. Наоборот, в Манхэттене, где много высотных домов, кошки сваливаются с них гораздо чаще, ибо они совершенно бесстрашно играют и преследуют друг друга на высоте.
Даже в моем родном Лос-Анджелесе, где мало небоскребов, кошки постоянно подвергаются опасности быть сброшенными с подоконника во время подземных толчков. Ветеринарам так часто приносят упавших кошек, что в их терминологии появилось специальное выражение: «высотный синдром у кошек».
Несмотря на предрасположенность кошек к падениям, в результате происходит гораздо меньше смертельных случаев, чем у людей. И дело не только в том, что кошки в отличие от людей выдерживают падение с 6-этажных зданий. Более поразительным является тот факт, что кошки в большинстве случаев выживают после пикирования на асфальт с небоскребов. По-видимому, рекордсменом (по крайней мере, в Нью-Йорке) является котенок по имени Сабрина, свалившийся на тротуар с 32-го этажа и получивший пустячные повреждения: у нее
Кошачья пазематология (от греческого «pasema» — «падение»), наука о падениях кошек, поначалу может не вызвать у вас того интереса, который порождают открытия, за которые дают Нобелевскую премию. Однако наука эта имеет определенную ценность, и каждый фелофил (любитель кошек) это понимает. Она представляет интерес также и для медицины: раскрытие секретов кошачьей живучести могло бы помочь нам уменьшить высотный травматизм. Более того, пазематология позволяет нам получить знания там, где целенаправленный эксперимент был бы достоин всяческого осуждения.
Давайте, по научной традиции, начнем с фактического материала. Высотный синдром кошек был впервые описан в 1976 году доктором Гордоном Робинсоном, ветеринарным врачом нью-йоркского госпиталя ASPCA. Каждый год около 150 владельцев приносили ему упавших с высоты кошек. Следующий значительный шаг был сделан 11 лет спустя двумя ветеринарами, докторами Вэйном Витни и Шерил Мелхафф из Манхэттенского медицинского центра животных. В течение одного лишь пятимесячного летне-осеннего периода были собраны данные по 132 кошкам, соблазнившимся видом из открытых окон, упавшим с высоты не менее 2-го этажа и попавшим в их больницу. Большая часть кошек упала с 4 — 6-го этажа. Максимальная высота составила 32 этажа (знаменитая Сабрина). Большинство жертв ударилось о бетонный тротуар. Ветеринарам пришлось исключить из анализируемого материала 17 кошек, усыпленных по просьбе хозяев — чаще всего не из-за тяжелого состояния, а из-за того, что хозяева, по их словам, не могли заплатить за лечение. Из оставшихся 115 кошек только три умерли по прибытии в больницу и 8 — в течение ближайших суток. Все 104 кошки, пережившие первый день, так и остались в живых. Таким образом, выздоровление наступило в 90 процентах случаев, что подтверждает поверье о девяти жизнях кошки.
По тому, какие повреждения встретились у кошек, они очень сильно отличаются от людей. Люди чаще всего погибают от черепных травм и внутренних кровотечений. Затем идут сломанные позвоночники и грудные клетки. У кошек же наиболее частой травмой было кровотечение из носа. Стоя на подгибающихся ногах на вершине Эйфелевой башни и представляя себя распластанным на асфальте, я менее всего думал об опасности расквасить нос. Еще у кошек были зафиксированы рваные раны мордочек, сломанные зубы, разбитые неба и нижние челюсти, раны груди.
Лишь у трех кошек были сломаны позвонки, а у четырех — ребра (что очень часто бывает у упавших людей). Как и люди, кошки часто ломают конечности, но картина переломов другая. У взрослых людей чаще всего ломаются ноги, у детей — руки; у кошек же задние и передние лапы ломаются одинаково часто. (Попытайтесь объяснить это расхождение прямо сейчас, не заглядывая в конец статьи.)
Как ни странно, шансы кошек на выживание увеличиваются с ростом высоты: погибли только 5 процентов упавших с высоты 7 — 32-го этажа, в то время как вдвое больше — 10 процентов — при падении с высоты 2 — 6-го этажа. Человека, грозящего выбросить вас со 2-го этажа, вы вряд ли попросили бы предпочесть 21-й, чтобы облегчить свою участь!
Таковы факты. Чтобы понять эти загадочные результаты, обратимся к самому серьезному физическому анализу, какой только может предложить вам скромный биолог. Физика учит, что результат падения зависит от его скорости, мягкости поверхности, площади столкновения и свойств падающего существа: его веса, размера, плотности, строения костей, суставов и мышц.
9,8 м/сек — таково ускорение, возникающее при падении. Если тело падает в вакууме, его скорость возрастает по закону квадратного корня из пройденного расстояния. Пролетев 32 этажа, вы набрали бы скорость пули (около 200 км в час), а после двух этажей вы двигались бы с «умеренной» скоростью 50 км в час. Именно этим объясняется моя интуитивная уверенность в том, что, свалившись с Эйфелевой башни, я образовал бы на асфальте большее пятно, чем при падении с верхней ступени лестницы.