2012. Танго для Кали
Шрифт:
– Возможно, сошлись в детстве. Дальше.
– Дальше Брюс поддержал Петра во время мятежа Софьи. Это было не очевидное решение, тогда никто не знал, кто победит. Говорят, Брюс уже тогда занялся астрологией, и он вычислил по звёздам, когда им следует выступать, а Пётр его в точности слушал.
– Может быть. – Антон размышлял вслух. – Это похоже на правду.
– Потом Брюс поступает на службу и делает стремительную карьеру. Он в тридцать лет получил чин генерал-фельдцейхмейстера, возглавлял всю русскую артиллерию, участвовал во всех военных походах. Даже едва не подстрелил самого
– Крутой стрелок, однако. – Антон рассмеялся.
– Да. В Англии работает с Ньютоном. Ньютон называет его Полковником.
– Полковником? – изумился Антон. – Почему?
– Не знаю. – Матрёна посмотрела на Чёрного и вдруг тоже удивилась. Действительно, странно. Как же она пропустила этот момент? Всё, уточнять поздно. – Он занимался естественными науками, он первый составил карту российских земель от Москвы до Малой Азии.
– Он ещё и географ? И геодезист?
– И геолог! Он нарисовал астрологическую и геолого-этнографическую карты Москвы. Представляешь, он предупреждал, что нельзя строить много домов на Дмитровке! Там под землёй пустоты. А их понастроили, и теперь там периодически проваливается что-нибудь. По новостям показывают.
– Точно! – восхитился Чёрный. – Проваливаются. Потому что Брюса не слушали.
– Он же говорил, что нельзя строить высотные здания возле Москвы-реки у Воробьёвых гор, там оползни. Так построили Академию наук, и её сразу после сдачи пришлось укреплять и спасать. – Она усмехнулась со злым торжеством, но тут же восхищённо продолжила: – Зато на самих Воробьёвых горах лучшее место для обучения, поэтому Сталин поставил там МГУ!
– Так что, Сталин, что ли, Брюса слушался? – не поверил Антон.
– Ещё как! Брюс утверждал, что Москву следует по кругам строить. А у нас теперь Садовое кольцо, Бульварное кольцо! Есть версия, что большевики их именно по его заветам прокладывали.
– Возможно, кстати, – согласился Чёрный. – Они и Сухареву башню до 1924 года под охраной держали. Пока не вывезли оттуда всё и не впихнули музей.
– Это, наверно, Сталин распорядился? – предположила Матрёша.
– Это неизвестно, хотя может быть и так. Почему ты так решила?
– Так он же приказал строить метро по астрологической карте Брюса! Поэтому у нас на кольце только двенадцать станций, а тринадцатую, «Суворовскую», никак не могут построить. Знаков зодиака – двенадцать!
– Да. – Антон подумал. – Пока двенадцать, но на носу Водолей. И будет тринадцать – со Змееносцем.
– После двенадцатого года? – уточнила она.
– После точно.
– Значит, тогда и пустят «Суворовскую»! – Она захлопнула и отложила тетрадь. – А ты что нашёл?
– Я башней занимался, – медленно проговорил Чёрный. – Там тоже одни непонятки.
– Сухаревой? Конечно, она же почти легендарная.
– Да легенды ладно, куда ни шло, легендам положено, а вот цифры… – Антон потёр лоб, потом резко махнул рукой. – Давай по порядку.
– Давай, – согласилась Матрёша и завозилась, устраиваясь поудобнее.
– Брюс наводит Петра на мысль создать высшее мореходное училище – Навигацкую школу. – Антон поднял глаза на штандарт с изображением грифона и заговорил таким
– Всё это хорошо, – перебила его Матрёша. – А загадка в чём?
– Смотри, школа просуществовала в Москве до 1715 года, после чего переводится в Петербург и становится Морской академией. Тогда же Брюс передаёт туда свою библиотеку, которая так пострадала в пути. – Он помолчал, обдумывая что-то своё. – Знаешь, я прежде всё гадал, что было в пропавших книгах, а теперь меня больше интересует вопрос – а кому они ушли? Кто продолжил по ним учёбу?
– Почему ты думаешь, что их использовали по назначению? Может, просто потерялись в дороге?
– Матрёш, ну что ты такое говоришь? – Антон развернулся к ней. – Такие книги такого хозяина не потеряются.
– Коррупция? – Она прорычала букву «р» и заговорщицки усмехнулась.
– Сам бы подумал так, если бы не о Брюсе речь. Он в этом вопросе кристально чист – не брал. Известны удивления современников, документальные.
– Какой он молодец! – восхитилась Матрёна. – И всё же – книги куда-то ушли.
– Да. И не только книги. – Антон взял эффектную паузу. – Смотри – приёмный возраст курсантов от восьми до двадцати лет, набор от двухсот до полутора тысяч человек – цифры менялись со временем, увеличивались. Отчётность строжайшая, документации должно быть море – тогда только начинали понимать вкус бюрократии. И – сведений по аттестации выпускников нет! Сведений по направлениям на службу нет! Понимаешь?!
Теперь Чёрный поднялся и стоял перед ней, отмечая каждое предложение резким взмахом руки.
– Нет пока. – Девушка смотрела на него во все глаза, стараясь понять, что его так возбудило.
– Даже мореплаватели в каждом документе разные, повторяются лишь те, кто стал потом знаменит. – Он забегал по комнате, усиленно жестикулируя. – Челюскин, Чичагов, Евреинов. Десять человек! Десять! Из полутора тысяч выпускников единственной! Высшей! Военной! Школы. Где остальные, а?
– Вот это да! – Наконец до неё дошло, она представила всю картину, и её рот сам собой приоткрылся.
– Это же лафа просто, жила золотая – учись кто угодно, сколько угодно, лучшее образование в России, и никто – никто! – не найдёт концов. Вот это он провернул!
– И кто там учился? – Матрёша вытянулась в струнку и заворожённо следила за его руками.
– Не знаю. Ничего не знаю. Здесь никаких следов. Придётся искать в Англии. – Чёрный выдохнул и снова уселся на диван.
– Да, теперь точно придётся, – согласилась она. – Как там Wilkes, приглашение есть?
– Да, есть, на днях поеду оформлять документы.