2012. Точка перехода
Шрифт:
– Там эвон, магазин-то только в километре от опушки был. Ну, с которой туды и ходили. А мне сынок часто из города мануфактуры привозил – отрез там на пальто али юбку, еще чего. Так я, как ноги-то совсем крутить зачнет, из мануфактуры чего возьму и – туда. Деньги-то там не наши были, с нашими не пойдешь. Вот и приходилось мену делать. А пока коровку держала, так и совсем хорошо. Летом вообще в тутошний магазин не ходила. Молочка возьму, сметанки домашней, опять же творожку. Там семья дачников завсегда крайнюю избу в той деревне снимала. Так они у меня всегда с удовольствием все брали.
– И вот так просто ходили? – в конце концов не выдержал Черный.
– Да что там сложного
– А зимой?
Бабушка удивленно воззрилась на него.
– Так нешто зимой в лес ходят? Кому надо чрез сугробы лезть? Дрова мы завсегда осенью покупали. Хлеб сами пекли. Зачем нам зимой в лес итить?
– И что, зона до сих пор активна? – тихонько спросил Черный у хозяина, когда бабушка улеглась в своем уголке за печкой, а они вышли наружу, подышать. Тот качнул головой.
– Практически нет. Бабушка говорит, как ее товарки, которые еще похлеще ее туда шастали, Прасковья и Евдокия преставились, так проход и закрылся. Устойчивый я имею в виду. А так, кое-что бывает.
– Что бывает?
– Ну… эффекты всякие. Как-то раз слышали, как машина буксовала. Сначала не поняли, думали, где-то на дороге. Потом услышали, что звук как раз с той опушки идет. Мы – туда, а там ничего. Лес и лес. Только звуки все равно слышны. Двигатель газует, ругань. Женщина верещит, что нечего было этой дорогой ехать. Мол, какие дожди всю неделю шли. А у нас в это время сушь стояла – жуть! Вокруг Москвы торфяники горели… Мы походили, но никакого перехода не обнаружили. Только звуки. А потом раздалось тарахтение тракторного движка, и через некоторое время все стихло. Ну и еще кое-что бывает. Временами.
Черный покосился на стенку избы, за которой укладывался спать самый старый «сталкер» из всех, кого ему довелось повстречать до сих пор, и усмехнулся. Да уж, неисповедимы пути Господни!..
21
Черный методично раскапывал сено. Он сидел на верхушке стога, стоящего на небольшом пригорке, в паре сотен метров от опушки леса, и готовил себе «окопчик». Уютную мягкую и теплую норку, в которой ему предстояло провести ночь.
Информацию о том, что эта зона активна и выдает эффекты, принес Люминос. Но он сам только что вернулся с выхода, где хорошо приложился подъемом стопы. Нога распухла, и он был практически нетранспортабелен. Никого другого также не нашлось. Поэтому Черный принял решение ехать сам.
За прошедший год он объездил множество мест, как в России, так и за рубежом. Был в Испании, в Чехии, в замке Бездес, в Ростове и на Северном Урале. Да много где. Перезнакомился с тучей народа, сделал множество выходов, на часть из которых даже ходил лидером, но пока ни на шаг не приблизился к пониманию того, как научиться открывать проход. Нет, удачи случались регулярно, хотя то, что было на Кольском полуострове, пока не повторялось ни разу, но всякие аномалии случалось наблюдать.
Но все это было спонтанным, никак не зависящим от самого Черного. И хотя он теперь приобрел привычку, находясь в зоне, повсюду ходить с небольшим, компактным рюкзачком, в котором был уложен сухпай дня на три и всякие нужные принадлежности для экстремального выживания, типа набора рыболовных крючков, ленточной пилы, сухого спирта и тому подобного, больше рядом с проходом ему не повезло оказаться ни разу. Эту его привычку народ уже засек и отметил. Уважением. Ну еще бы – мужик всегда готов к переходу! А фанатов аномальных зон в этой
Вечерело. Тени уже стали длинными. Черный вытащил из рюкзака термос, пятидесятикратную подзорную трубу, диктофон и полиэтиленовую пленку, чтобы укрыться на случай, если ночью пойдет дождь. Хотя пока погодка была, как по заказу. Небо – чистое, ни облачка, и луна – по календарю, в начале третьей четверти, так что видно должно быть ночью далеко.
Пора было устраиваться. Черный влез в получившийся «окопчик», достал диктофон, включил и произнес:
– …сентября …года. Зона … восемь часов вечера. – Выключил диктофон и засунул его в нагрудный карман.
Привычку всюду ходить с диктофоном и фотоаппаратом он выработал в себе давно, и они прочно заняли свое место в его тревожном рюкзаке. И если фотоаппарат он доставал не слишком часто, то диктофоном пользовался активно. На сегодняшний день у него скопилась уже целая библиотека записей выходов в зоны, рассказов бывалых сталкеров и, конечно, Профа. Причем не все даже знали, что он их писал.
Стемнело довольно быстро. Черный сидел в стогу, прихлебывая из термоса и умиротворенно поглядывая по сторонам, поэтому, когда от леса донесся странный скрежещущий звук, он вздрогнул и едва не облился. Звук повторился. Черный торопливо закрутил колпачок термоса и схватился за диктофон.
– Двадцать три часа сорок две минуты. Со стороны леса донесся резкий звук, похоже, техногенного происхождения!
Высунувшись чуть повыше, Черный уставился на лес. Некоторое время ничего не происходило, а затем над верхушками появились какие-то огоньки. Черный поспешно схватил подзорную трубу и тут же разочарованно выпустил из рук. Особенностью приборов наблюдения с высокой кратностью было то, что с их помощью невозможно наблюдать быстро движущиеся объекты. Да, через эту трубу можно разглядеть объект с увеличением в пятьдесят раз, но это увеличение во столько же раз уменьшает поле зрения! И так-то за счет того, что ты смотришь через трубу, У тебя поле зрения – со сжатый кулак, а за счет кратности оно еще меньше в пятьдесят раз! То есть вроде как ты смотришь через трубочку для коктейля. Ну и как тут навести окуляр на что-то движущееся?.. А эти огоньки двигались довольно быстро. Но, слава богу, в его сторону. Еще несколько мгновений, и они превратились в ярко светящиеся шары. Черный снова схватил диктофон…
Прошло где-то около двадцати минут, прежде чем он понял, что шары мечутся над лесом не просто так, а явно нарезают круги вокруг какой-то точки. И именно из этой точки снова донесся резкий скрежещущий звук, затем сменившийся этаким мерным грохотом. А вот туда уже можно было попытаться заглянуть и с помощью подзорной трубы.
Черный засунул диктофон в карман и, ухватив трубу двумя руками, сначала попытался, не заглядывая в окуляр, навести ее в нужную точку. С первого раза это не удалось. В объективе мелькали кроны деревьев, ночное небо, пару раз сверкнул отсвет от пронесшегося рядом шара, но в конце концов Черному, яростно матерящемуся про себя в страхе от того, что все вот-вот закончится, удалось поймать в объектив то, что издавало эти звуки.
Черный завороженно замер. Откуда-то сверху вниз тянулась длинная суставчатая рука, вернее даже щупальце, поскольку оно состояло не из обычных суставов, а из сегментов. Рука деловито и неторопливо что-то делала в чаще леса, скрежеща и погромыхивая при каждом движении. Черный оторвал взгляд от окуляра и уставился на шары. Так они, похоже, не столько освещают место действия, сколько служат этакими управляющими модулями! Отслеживают действия этого суставчатого подъемного крана или, вернее, манипулятора и подают корректирующие команды.