2012

Лекаренко Александр Леонидович

Проснувшись в сумерках, он вяло подивился тому, что эротический по сути сон не вызвал в нем никаких ощущений, потом скатал свой мешок и, позевывая, отправился спать - по настоящему.

Глава 5

На следующее утро он сразу почувствовал последствия вчерашнего трудового спурта - спина ощутимо побаливала, и после завтрака решил устроить себе выходной, прогулявшись в лес.

Собрав рюкзак с расчетом на основательный турпоход, он поразмыслил и приторочил к нему спальный мешок - хорошо будет полежать в полдень на полянке, но земля была уже холодной и сырой.

Он пересек задний двор и, любопытствуя, подошел вплотную к склону

горы, она была не так близко, как казалось, но и не так далеко, как можно было ожидать - в сотне метров от серых булыжников двора. Двигаясь вдоль подножия влево, он вскоре приблизился к тому, что издали выглядело как складка меж двух горных склонов, а вблизи оказалось довольно приличным ущельем, по которому мог бы проехать грузовик. Ущелье плавно поднималось вверх и, не обремененный целью, он пошел вперед, лавируя меж скатившихся вниз камней. Через полчаса неспешного, заполненного синим небом и запахами леса хода, ущелье раздвоилось, и он выбрал левый вариант, как менее крутой. Через некоторое время он с приятным удивлением понял, что идет уже по ровному месту, а еще через сотню шагов глазам его предстало восхитительное зрелище.

Ущелье упиралось в высокую каменную скалу. Примерно из ее середины сочилась вода и множеством прозрачных лент, совершенно бесшумно, стекала вниз. У подножия скалы образовался оазис зелени, здесь были невиданные травы, цветущие, несмотря на позднее время года, белыми и желтыми цветами, а также растение, похожее на тростник, но со стволами толстыми, как бамбук.

Раздвинув зелень, он прошел к скале и здесь обнаружил небольшую каменную чашу, заполненную воздушно-прозрачной водой, вода переливалась через край и уходила под уклон вправо, впитываясь в землю и давая жизнь всему этому великолепию. На дне природного бассейна лежало множество красивых, бело-полосатых и красно-крапчатых камней. Закатав рукав, он сунул руку в воду, чтобы взять их, и здесь его ждали две неожиданности: во-первых, вода оказалась теплой, а во-вторых, он не сумел достать дна - все было обманчиво здесь, и водяная линза оказалась глубже, чем представлялось взгляду. Он снял куртку, а затем и майку, но все равно ему пришлось отворачивать лицо вверх, потому, что вода дошла до самого подбородка, прежде, чем ему удалось ухватить камешек. А будучи вынуты из воды, камешки оказались не такими красивыми, и, высохнув, быстро поблекли, но все же он взял себе несколько штук, на память.

Когда он выходил из миниатюрных джунглей на твердое место, в траве, у его ног, шорхнула змейка. Вначале он не слишком озаботился, что же еще здесь могло быть, кроме ужей? Но присмотревшись, не увидел желтых щечек - гадючкой оказалась змейка.

За приключениями он не заметил, как солнце поднялось уже высоко, но таймер желудка напомнил о себе. Подозрительно оглядев землю, он расстелил свой спальный мешок и извлек припасы для ленча.

Настоящую украинскую шинку ни в коем случае нельзя запивать коньяком - только горилкой с перцем. Но горилки не было, равно, как и коньяку. Поэтому, линчевав приличных размеров бутерброд, он удовлетворился кружкой кофе из термоса и растянулся на спальнике с сигаретой в руке.

Покуривая и разглядывая склоны гор, он обратил внимание на толщину сосен и отсутствие всяких следов лесоразработок, но, поразмыслив, решил, что вряд ли возможно пилить лес на такой крутизне, да и чтобы вывозить его, нужны дороги. А вот камень скалы очень напоминал тот, из которого был сложен подвал. Значит, побродив по окрестностям, можно было открыть и каменоломню. Но намедни он достаточно наломался в подвале и бродить было лень. Поэтому, подремав чуток на солнышке, он собрал манатки, да и побрел себе потихоньку домой - следовало все-таки сторожить хозяйство.

Прогулке, однако, не суждено было

закончиться на такой же благостной ноте. На заднем дворе замка ему взбрело в голову сполоснуть лицо и руки под колонкой, хотя он великолепно мог бы обойтись и без этого. Он снял с плеча рюкзак, чтобы не мешал, да и бухнул его на доски, покрывающие рядом расположенный колодец. Трухлявые доски провалились, и рюкзак упал вниз. Все бы ничего, он, возможно, и плюнул бы на этот рюкзак, но к нему был приторочен горный швейцарский спальник - самая ценная из всех его вещей.

Он глянул в пролом - рюкзак плавал в воде и дела были не так уж плохи - до воды было метров восемь всего, случалось ему видеть колодцы и поглубже. Он ринулся в помещение и, бегая по комнатам, разыскал веревку, привязанную к ведру. Он хотел подцепить рюкзак каким-нибудь крюком, но не было крюка, не было проволоки, из которой его согнуть, а ведро было слишком мелким, и рюкзак мог пропитаться водой и утонуть в любой момент. Тогда, заприметив в углу длинный лом, он сделал несколько глубоких вдохов и, отсоединив ведро, начал вязать на веревке узлы. Веревка выглядела достаточно надежной, но времени проверять ее на прочность не было. Затем он привязал веревку к лому, приволок все это к колодцу, положил лом поперек каменного кольца и сбросил веревку вниз. Он прекрасно понимал, что если сорвется, то спасать будет некому, но это был не первый случай в его жизни, когда спасать некому. И он полез вниз - спасать спальник, стоимостью в сумасшедшие деньги - сто пятьдесят долларов.

Веревка не доставала с полметра до воды, но это было не суть важно. И вот, когда, выловив свое имущество и прилаживая его за плечами, он поднял глаза от поверхности воды, то увидел прямо перед своим носом дыру в стене и разумеется, сунул туда руку. Там была пустота. Он пошатал камень рядом. Камень вывалился и бухнул в воду, расширив око тьмы. Но следовало подниматься к свету дня, а не испытывать судьбу, вися на веревке под дамокловым ломом. Он выбрался на поверхность без особых проблем, хотя и слегка запыхавшись и, в сердцах отпинав ногами швейцарский спальник, расстелил его сушиться на мостовой, а сам присел рядом, раскидывая мозгами.

Замок. Подвал. Колодец. И маятник - он сам. Все было очень романтично, готика начинала просачиваться в жизнь. Но почти все его приключения, начинавшиеся романтично, заканчивались плачевно. За стенкой колодца, вероятней всего, была просто каверна в земле. Но до тех пор, пока он туда не спустился, там могли быть и Сокровища Бакулы. Он усмехнулся, он знал, что спустится.

Планомерно обшарив помещения, он нашел бухту такой же веревки и еще один лом. Затем, не торопясь, изготовил еще одно приспособление для спуска - страховочное. Ломы он связал вместе, чтобы не покатились. Затем, повесив на шею фонарь и заткнув за пояс небольшое кайло, которым пользуются каменщики, повторил путь вниз.

Первое, что он сделал, зависнув над поверхностью воды - это посветил не в дыру, а вниз. Вода оказалась прозрачной, луч света, слабый оттого, что отражался от ее поверхности, скользнув по каменной кладке, до дна не достал, но от того, что он увидел, у него закружилась голова.

Он направил свет в отверстие. Голова перестала кружиться, зато глаза полезли на лоб. Это не была каверна в земле. Это был склеп. В котором рядышком стояли два гроба.

Почти не пользуясь кайлом, он расшатал и сбросил в воду два камня, стараясь не думать о том, как они, переворачиваясь, падают на черт знает какую глубину. В образовавшееся отверстие уже можно было пролезть, и он пролез, не выпуская из рук веревки, осторожно принюхиваясь и готовый выскочить назад. Но никаких запахов не было, воздух в склепе оказался хотя и затхловатым, но даже не слишком сырым, видимо, камень выпал не так уж давно.