"2013"
Шрифт:
— Хорошо. Счастливо!
Аня напоследок отдала мимо проходившему человеку тарелку, завернутую в полотенце, где лежали конфетки — печеньки, и последняя села в автобус.
Процессия двинулась с места.
— Ну и семейка у вас, — заметил Сергей, направляясь за автобусом.
— Это еще цветочки. Бывало и хуже.
— Спасибо, что предупредила.
Мы поехали на кладбище через Черту. Ехать напрямую было очень тяжело — дорога каменистая, холмистая, и трястись на кочках не было
Любому покойнику это не понравится.
Мы переехали железнодорожные пути, мимо кирпичного завода, рядом с которым до сих пор находятся небольшие сосенки.
Совсем рядом располагается деревня. Живые буквально за руку здороваются с мертвыми.
Дома стояли вплотную к кладбищу, и любого нормального человека это должно как — настораживать, что ли.
Но жители этого места уже давно ко всему привыкшие.
К нам вышла маленькая бойкая старушка с палкой, когда процессия остановилась от недалеко от места захоронения.
— Вы к нам на пмж?
— Да нет, просто погостить.
Тем временем вытащили гроб и поставили на специальные приспособления, оставив открытым.
— Подходите попрощаться!
Люди неуверенно начали подходить и целовать умершую в лоб.
Мы же стояли в сторонке, наблюдая за всем происходящим.
По окончанию гроб закрыли и, забив крышку гвоздями, аккуратно понесли к вырытой могиле.
Аккуратно опустили на самый низ, освободив от полотенец, и начали закапывать.
Перед этим каждый от себя бросил по горсточке земли на крышку гроба.
Так как ограды стояли вплотную друг к другу, люди начали отходить подальше.
Рядом была заброшенная, без памятника, могилка. Мужики, не стесняясь, вставали на нее ногами — так удобнее закапывать. Лопаты мелькали перед глазами, и, земля, скатываясь в яму, глухо стучала об деревянную крышку.
Маруся тем временем порвала полотенца на несколько частей и раздала присутствующим.
Я отошла. Мне было неприятно все это видеть.
Аня выхватила у меня из рук букет, и, когда гроб полностью закопали, вставила его в бугор.
Дед снова разрыдался.
Мы поехали в столовую, что находилась в то время через дорогу от остановки “Гастелло”.
Там же до сих пор стоит Дом творчества. И музыкальная школа.
Столы уже успели накрыть перед нашим приходом.
Шустрая женщина с коротким пучком на голове и ее молоденькая помощница встречали нас на входе.
— Руки помойте. И садитесь за стол.
Мы послушно выполнили ее просьбу и дружно сели за стол.
Мама с Аней отдельно, Никита с остальными взрослыми, а я наедине с Сергеем, на другом конце длинного стола.
— Мы с тобой сегодня сможем уехать обратно или тебе нужно отойти? —
— Я останусь. Завтра вечером можешь меня забрать. Хочу отдохнуть от этого кошмара. Да и завтра должны очередную пенсию принести. Без меня моей матери ее никто не отдаст.
Да, я была в легком шоковом состоянии и не до конца понимала, что происходит.
Хотя очень хотелось кушать.
Я голодала несколько дней.
Пшенка не считается.
Он довольно улыбнулся.
— Отлично. Я тогда вечером подъеду, и мы сразу же уедем в Кемерово.
Я ничего не ответила. Мне было уже все равно.
После поминального обеда люди начали расходиться.
— Спасибо, что позвали. Очень сочувствуем вашему горю. Держись, Миша, — кое — кто даже пожал руку моему деду на прощание, и он лишь кивнул, получив необходимую долю поддержки.
— Вам нужно доплатить четыре тысячи, — когда все разошлись, хозяйка столовой — а та женщина с пучком ею и была — подошла к моей матери.
Как назло, дед успел уйти домой, оставив нас вместе с дядей Мишей в столовой.
Да и Сергей тоже уехал.
— А что, дедушка деньги не отдал? — удивленно поинтересовалась мама.
— Нет.
— Вот пень глухой! Говорила же ему: заплати в столовой за поминки! И как теперь быть?
— Сейчас у себя посмотрю, — отозвался дядя Миша, рыская у себя по карманам.
Он достал бумажник.
— Четыре. Последние. Нате, держите, — и протянул деньги женщине.
— А домой как поедешь? Пешком?
— У отца попрошу.
— Ага, даст он, конечно!
— Ничего. Как — нибудь выклянчу.
Мы собрали остатки еды и пошли обратно к деду.
Нужно же прибраться после похорон.
— Смотри. Кто — то еще жрать хочет, — засмеялась мама.
За дядей Мишей увязалась огромная дворовая собака. Унюхав в его сумках мясное, она буквально преследовала его по пятам.
— Уйти! Отвяжись!
Но собака была чрезвычайно упрямой. И голодной.
— Да отвяжись, говорю!
— Да дай ты ей кусочек, че жадный — то такой…
Дядя Миша бросил ей кусок жареной курицы, но собаке этого показалось мало.
Она снова увязалась за ним.
Уже возле дома он бросил ей последнее жареное куриное бедрышко, и уже со спокойной душой зашел в подъезд.
Дед был настолько глухим, что не слышал стука в дверь.
Он открыл уже тогда, когда дядя Миша был уже готов вынести двери.
— Ты че, совсем оглох?!
— Да я на кухне посуду мыл…
Аня уже была там. Да и Никита тоже.
Он снова стоял на ушах, пока Аня с мамой протирали пол по всей квартире.