2028
Шрифт:
— Так, ну ладно, — сказал Егор, приподнимаясь, — пойду-ка я всё же попытаюсь заснуть, а то утром на дежурство. Будут потом всякие тени живые мерещиться ещё с недосыпа, — усмехнулся он.
На слове «тени» я резко посмотрел на него, широко раскрыв глаза. И перед ними всплыла та безликая, чёрная голова, что смотрела на меня и будто пронизывала своим невидимым взглядом саму мою душу. Егор с нами попрощался и пошёл, и я остался с девушкой наедине. И сейчас мне стало ещё неуютней.
Саша молча смотрела на огонь, видимо, думая о чём-то о своём. Мне показалось, что девушка будто бы и не замечает меня, словно меня нет вообще и здесь она
— Так это ты убил крысопса?
— К-кого? — с большим недоумением спросил я и уставился на девушку.
— Ну… крысопса. — Саша посмотрела на меня. — Того жутика в хранилище.
— А, — я немного опешил, только сейчас додумавшись, о чём это она. — Ну да.
— Об этом многие говорят, — сказала девушка, не отводя от меня глаз. — Можно сказать, ты живой легендой стал.
— Легендой? Ну, сделал то, что нужно было, как и многие сделали тогда, только на стене и в вестибюле, — я старался ответить как можно серьёзней, но лёгкая улыбка всё же выплыла. — Ну и название ты придумала, конечно… Крысопёс.
— Это из-за того, что мордой они на крыс похожи, а телом больше на собак, — сказала девушка. — Раньше мультик такой был ещё, «Котопёс».
— Помню. Но котопёс выглядел куда симпатичней, хотя тоже мутантом каким-то был.
Саша усмехнулась, поправив пальцем чёлку. Я улыбнулся тоже.
— Мы их зарисовываем, и у каждой получается свой вариант, — сказала она.
— Зачем вы их рисуете? — с недоумением спросил я, посмотрев на Сашу.
— Да скучно иногда бывает, просто. Иногда в выходной делать нечего, вот и рисуем с подругой. Чем ещё заняться?
— Ну… не знаю, — ответил я и тут же одёрнул себя за такой ответ.
— Ну вот, и мы не знаем, — сказала Саша.
Потом мы посидели молча, смотря на огонь. Я уже чувствовал себя уверенней, и хотел было спросить у Саши о личном, как она поднялась с места.
— Пойду я, наверное. Спать нужно, всё-таки, — сказала она и пошла в сторону ступеней, не попрощавшись со мной. Я посмотрел ей вслед, и когда девушка поднялась, остановилась и посмотрела в мою сторону. — А ты что, здесь будешь, что ли?
— Ну да, — ответил я.
— И тебе не страшно одному здесь быть?
— Да нет, а чего должно быть страшного? — соврал я как можно уверенней.
Отсюда мне было плохо видно, но всё же показалось, будто Саша пристально изучает меня.
— Ну смотри. Пока, тогда.
И она ушла. Я остался наедине с самим собой, с огнём, что колыхался в бочке, с окружившим меня мраком коворкинга, с собственными мыслями. Конечно, я боялся оставаться здесь один, и мне хотелось сейчас уйти отсюда. Но я не мог сделать этого при ней, тем самым показав свой страх. Я потерпел немного, пока звуки её шагов не канули в глубине соседнего коридора. И когда наступила тишина, плотная и словно осязаемая наощупь, я на миг задумался о том, что является действительностью, а что просто плодом нашего раскаченного, воспалённого, поражённого страхом воображения? Но долго размышлять на эту тему, будучи в полном одиночестве в просторном тёмном зале, мне не хотелось. Я встал и направился в свою аудиторию. Нужно было поспать, заставить себя сделать это, а иначе на самом деле – кругом будут мерещиться живые тени, и я постепенно сойду с ума от этого.
Глава 6. Оживший страх.
Языки пламени энергично плясали в резаной
Выспаться мне не удалось. Вернувшись ночью в аудиторию и опрокинув своё уставшее тело на матрас, я провалялся почти до самого рассвета. Когда комната начала уже озаряться хмурым утренним светом, мне удалось наконец уснуть. Но проспал я недолго, и нынешнее дежурство казалось мне продолжением моего дрёма, а всё вокруг – каким-то мутным, неестественным и абстрактным. Мои напарники по караулу – имён я их не помню, позабыл – не были многословны. То ли они тоже не выспались, то ли причина была в чём-то другом. Они сидели со мной у костра с хмурыми каменными лицами и изредка кидали свои взгляды на заваленные мешками и запечатанные железными листами двери. И стояла в вестибюле тишина, прерываемая лишь треском горящих палочек в обожжённой жестянке. Не знаю, был ли я благодарен им за их молчание, или же хотел, чтобы они говорили, хоть что-нибудь. А иначе я в скором времени совсем усну.
В отдалении послышались чьи-то шаги – спешные, но в то же время настороженные. Звук их всё приближался, спускался по лестнице с верхних этажей, и в скором времени разлетелся по просторному помещению. Один из напарников обернулся, глянул через плечо; лицо его оживилось в этот момент, разгладилось на мгновение, а потом опять собрало хмурую гримасу. Студент присмотрелся к тому, кто спускался. Это был парень, одетый в тёмную куртку, синие плотные джинсы и чёрные ботинки. За его спиной висел рюкзак, а в руках он держал палку, обмотанную на четверть тряпьём. Факел.
Когда незваный пришелец спустился вниз, я оглядел его с ног до головы, и мне вначале показалось, что это один из поисковиков. Он был при снаряжении, с которым те отправлялись наружу. Но потом, чуть присмотревшись, я понял, что ошибся. Это был не поисковик, нутром я это почувствовал, а через некоторое время и вовсе узнал лицо пришедшего – это был Григорий, которого я встретил на лестничной площадке, когда тот пребывал в странном, неадекватном состоянии.
Тот резко остановился на лестнице, в шаге от последней ступени, встал как истукан и смотрел на нас, словно на внезапно встретившегося товарища, которому задолжал крупную сумму и встречи с которым всячески избегал. Немного побегав взволнованно глазами по нашим лицам – нас здесь сидело пятеро, – Григорий сказал:
— Выпустите меня, — тон его был неуверенный, голос просаживался слегка, а слова взволновано глотались его губами.
— Не понял? — сказал студент, развернувшись к нему уже боком.
— Мне нужно туда, наружу, — Григорий указал рукой на заваленный выход. — Выпустите меня.
— Ты серьёзно? Это ты сейчас серьёзно говоришь? — спросил второй караульный в недоумении.
— Абсолютно. Мне нужно… Мне надо идти… — ответил Григорий и попытался выпрямиться, чтобы видом своим показать всю серьёзность своих намерений.