2028
Шрифт:
Сам университет обеспечил нас жизненно необходимым: едой, водой и источником тепла. Не знаю, задумывались ли о будущем возводившие эти стены люди, но оказалось, что реальность не ограничивается тем, что мы видели каждый день. Под учреждением оказались тайные секторы, сооружённые под большое хранилище на случай чрезвычайных ситуаций. В них были отсеки с законсервированной провизией, защитными противогазами и респираторами и даже оружием: старые автоматы, винтовки, пистолеты, всё отечественного производства. И многим пришлось взять в руки оружие впервые в своей жизни.
И на протяжении
И один из них: необходимость беспрерывно нести дозор, следя за забаррикадированным центральным выходом, за которым простирался новый, таинственный и опасный мир.
– А я вот думаю: ну не может быть так, чтобы все люди, всё население Земли разом погибло, – после продолжительного молчания сказал Вася. – Это тогда что получается? Не только в нашем городе, не только в нашей стране, но и в других – во Франции или Германии, например – тоже всё уничтожено. Уже четыре года прошло, а я всё никак в это поверить не могу.
– В самое страшное верится труднее всего, – ответил ему Антон.
– Но ведь мы же уцелели. Чудом, но уцелели, – не отступал от своего Вася.
– Понимаешь… нам просто повезло. То, что мы сейчас здесь, за костром сидим, греемся и болтаем. Везение-то такая штука: к одним людям лицом поворачивается, к другим жопой. Думаешь, за эти четыре года, если бы кто-нибудь там – Антон кивнул в сторону запечатанных дверей, – спасся, на связь бы не вышли, никак о себе не заявили? Тишина и глушь. Даже мародёров нет. Я уже не знаю: хорошо это, или плохо.
– Но ты говоришь про отдельно взятый город, а я про весь мир, – Вася не желал уступать ему.
– Всё полетело к чертям, вот что я думаю. Мы остались одни в этой Вселенной.
Вася вздохнул, опустил свой потускневший взгляд вниз, и на некоторое время воцарилось молчание. Было слышно, как с шипением горели чёрные угольки на дне бочки, озаряясь багровыми рубцами, пронизывающими их поверхность. Я молча смотрел на них, воображая, что внутри каждого уголька сейчас бушует целая Преисподняя.
– Ну а ты что думаешь, Паш? – Вася посмотрел на меня поверх танцующих сполохов. Его глаза наполнились какой-то надеждой, что я сейчас скажу именно то, что он хочет услышать. Будучи безучастным к этому разговору, я понял, что отвертеться не получиться.
– Ну… знаешь, я стараюсь не думать об этом. Вообще.
– Тоже смирился? – разочарованно спросил Вася.
– Не до конца, но я уверен, что внутри каждого есть хоть маленький огонёк надежды. Даже у Антона.
Тот хмыкнул, молча смотря на костёр. Антон сидел спиной к лестнице и лицом к главному выходу. Мы с Васей сидели по бокам. Никто и никогда из дозорных не садился спиной к дверям. Острая настороженность не позволяла поворачиваться к ним спиной, особенно в последнее время.
Васю, в целом, такой ответ удовлетворил, и он немного оживился.
– Слушай, а ведь твой друг стал поисковиком, верно? – спросил он у меня.
Все бы мы не продержались так долго, если бы не нашлись самые отчаянные головы среди выживших. На заседании нашего
Группы образовались две. Немногие решались стать их членами. Даже те из студентов, что внешне смотрелись весьма внушительно и излучали всем своим естеством силу, не хотели рисковать своими жизнями, предпочитая заниматься другими делами, не менее важными для жизни нашей университетской общины. Поисковиками становились в основном те, кто в прошлой жизни либо имел отстранённый, одиночный и бродячий образ жизни, либо занимался чем-то похожим. И те и другие не боясь опасностей: первые, из-за отсутствия привязанности к социуму, имели какой-то особый дух, а вторые горели приключениями и сами лезли туда, где опасность. А она там, в гуще тумана, среди останков омертвелого мира, могла поджидать где угодно.
Правда, некоторые из поисковиков после нескольких вылазок всё же просились в другие профессии, и их иногда заменяли, если те наотрез отказывались рисковать своими жизнями. Их никто не судил, все прекрасно понимали смертельную опасность этой деятельности.
И вот в очередной раз один из поисковиков попросил о замене. Тогда было несколько кандидатов, и я вместе со своим другом Виталиком был в их числе.
Виталик был старше меня на два года. Более рассудительный и возмужавший. Мы с ним живём в одной аудитории и за эти четыре года стали «не разлей вода». Да что там говорить: для меня он был старшим братом. Мы вместе шли в дозор, вместе работали на плантации, поровну разделяя обязанности. А потом его выбрали в поисковики. Меня не взяли, но я не особо разочаровался из-за этого.
Поисковики, конечно же, пользовались большим уважением в нашей общине. Девчонки прямо вешались на них. Думаю, именно поэтому я и изъявил желание присоединиться к ним – хотел стать героем, чтобы девчонки горящими глазами смотрели и на меня тоже. Но меня не взяли, и сейчас я сижу здесь, в дозоре. Занимаюсь приевшимся делом.
– Да, – ответил я. – Виталик его зовут, у него вот первая вылазка. До этого всё время на инструктажах пропадал, так что в последнее время мы с ним мало виделись.
– Эх, крутое это дело, я так скажу. Но опасное. Очень опасное… – резюмировал Вася.
Потом мы сидели молча. Огонь пульсировал в обрезанной железной, уже изрядно закоптившейся бочке, и сизый дым уходил от неё вверх, в темноту, и растворялся там. Я поднял глаза, сам не зная, зачем, и уставился в неё, стараясь достать взглядом до потолка. Но тот вредно скрывался во мраке. Однако чернота от копоти, которая скопилась на нём из-за постоянного горения костра, всё же слегка выделялась.
Антон вдруг осторожно поднялся и молча уставился на выход. Глаза его раскрылись, впились в двери впереди. Вася недоумённо посмотрел на него.