2050

Биекенов Сержан

Фен Лю переглянулся с братом. Тот глядел на обоих с застывшим выражением ужаса на лице.

– Обычно мне нужно не менее полугода, – продолжил Фен Лю, – чтобы решиться показать человеку хотя бы что-то. Но перед тобой я чувствую себя обязанным, в память о твоем отце. Пройди, пожалуйста, за мной.

Ван Ю изобразил растерянность на лице и последовал за стариком. Тот повел его в спальню. Фен Бао быстро проскользнул за ними и закрыл дверь за собой. Осмотрев комнату, старший агент понял, почему не удалось установить слежку за старым Лю. В комнате не было абсолютно ничего, кроме одноместной кровати и комода. Окна, как и в зале, были заклеены.

– Я тебе сейчас покажу кое-что, но ты должен знать, что если кто-нибудь об этом

узнает, то мне конец. Я жалкий, трусливый человек, но я впервые за многие годы совершу смелый поступок, сделаю то, что считаю правильным. – Старик Лю достал из кармана большой ржавый ключ и сел на корточки. Он стал водить руками по полу, почувствовал неровность и вставил ключ в еле заметную замочную скважину. Ван Ю пришлось сильно наклониться, чтобы получше разглядеть неровность, забитую мелкими опилками. Пол был такой запыленный и грязный, а краска на полу настолько выцветшей, что такую мелкую деталь заметить было нелегко. Старик повернул ключ, и пол начал издавать скрипящие звуки.

– Отойди, мальчик мой! Встань с той стороны. – Ван Ю молча последовал указанию.

Через несколько секунд половые доски поочередно сместились в сторону и сложились в одну аккуратную стопку. Старший агент увидел механизм, который передвигал доски и углубление, забитое картонными коробками. Он раскрыл рот и даже причмокнул от удивления. Он действительно был поражен. Фен Лю, увидев такую реакцию, рассмеялся.

– Все так реагируют в первый раз. Добро пожаловать в мой музей кинематографии и литературы.

– Не фантазируй, дорогой брат. Это всего лишь прокат старых дисков и книг. – Фен Бао заговорил позади брата усталым голосом.

– Возможно, и так, но все эти книги и фильмы запрещенные. Тут есть иностранные экземпляры, как старые, так и относительно новые, а также местные творения периода зарождения Империи. Коллекция невелика, всего лишь около двухсот книг и…

– Как вы их раздобыли? Откуда у вас иностранные книги? Как вы их раздаете под носом у агентов? – Ван Ю был взволнован, даже излишне взволнован, это могло вызвать у стариков подозрение. – Вы чертов сорвиголова! А с виду немощный старик!

Старший агент громко рассмеялся безумным смехом Дин Тао.

– Ничего выдающегося на самом деле тут нет, – спокойно ответил Лю Фанг. – Основную массу книг и фильмов я сохранил еще с доимперских времен. Тогда, в период создания культурного щита, проходила первая волна репрессий неблагопристойных. На первом этапе изымались любые культурные и медиаматериалы, не одобренные Министерством гармонии и благопристойности. В этот список попало все, что не восхваляло империю и имперскую экономическую систему. Жгли и уничтожали миллионы бумажных и электронных книг на любых носителях. Со всех онлайн устройств были вмиг удалены любые подобные материалы. И тогда я, твой отец и еще несколько наших друзей решили припрятать самые знаковые и культовые творения. Для тайника выбрали мою квартиру просто потому, что она была самой старой и неряшливой. Использовали старые автономные дроны, которые лазером выжгли часть бетона, и соорудили вот эту конструкцию. Все было сделано второпях и спонтанно. Но у нас получилось. Тогда это нам еще не казалось чем-то безумным, мы были уверены, что многие жители Империи делают то же самое. Мы втайне пересматривали любимые фильмы. Твой отец, например, любил Тарантино, ему нравились диалоги и кровище! Хотя ты, я уверен, и не знаешь, кто это такой.

Старик вздохнул и после паузы продолжил.

– Масштабы репрессий мы осознали гораздо позже, когда стали исчезать люди. После этого мы затаились, решили помалкивать о тайнике и, на всякий случай, уничтожили те старые дроны, с помощью которых резали бетон. Знаешь, я настолько испугался, что даже постарался забыть на какое-то время о тайнике. Мы выдали агентам огромное количество других наших коллекций, не имевших особой ценности, и потому нас не трогали. Однако годы спустя они снова

начали наведываться, видимо, у них появились подозрения. Небезосновательно, ведь я начал знакомить со своей коллекцией новых людей, и, вероятно, происходила утечка информации. Но это уже были другие агенты, не такие цепкие, как раньше. Боже мой, все стало настолько цифровым, что даже эти кровопийцы перестали видеть простейшие вещи под собственным носом! Они искали мелкие носители, различные вредоносные программы, секретные способы связи с внешним миром. Им и в голову не могло прийти, что кто-то хранит целый склад запретных материалов у себя в подполье!

– Почему же вы вдруг решили открыть свой тайник после стольких лет? – Ван Ю рассматривал коробки на полу. Ему не терпелось открыть содержимое, но торопиться уже не было смысла. Работа была, по сути, выполнена, теперь нужно выудить как можно больше информации.

– Понимаешь, последние годы я не мог больше врать себе, у меня вызывало отвращение собственное отображение в зеркале. Я отвернулся от всего, во что верил и что любил. Друзей потерял. Кто-то, как твой отец, пропал без вести, а с кем-то перестал общаться из-за страха. Остались лишь я и мой брат. Я стал просыпаться по ночам от ужаса. Неужели все будет забыто: творения моих друзей и творения потрясающих талантливых людей, которые были лучше и храбрее меня?! Мне удалось сохранить немногое, но для меня это было порталом в прошлое, в мир, связь с которым теперь утеряна. И тогда я решил рискнуть – уже не первый год тайно устраиваю выставки и благодаря этому познакомился с замечательными любознательными людьми. Тем, кому доверяю больше, я даю на время содержимое этих ящиков. Аккуратно вшиваю их в картины таким образом, чтобы моим посетителям было легко извлечь их дома. Удается передавать и старые проигрыватели, хотя с ними намного сложнее. Приходится специально писать масштабные полотна. Гости также с большими предосторожностями возвращают проигрыватели. В основном приносят с угощениями, благодарят.

– Недавно мне невиданно повезло! – увлеченно рассказывал Фен Лю, совершенно позабыв об осторожности. – Одна молодая девушка пополнила мою коллекцию новыми зарубежными фильмами. Она спортсменка, ездила на всемирные игры и, на свой страх и риск, привезла несколько фильмов на специально зашифрованном носителе.

Услышав это, сердце Ван Ю забилось чаще. Поймать старика – дело неплохое, но разоблачить имперскую спортсменку – это уже большая заявка на повышение! Он с трудом сдержал желание улыбнуться во весь рот.

– Вы молодец, господин Лю. Вы оба молодцы. – Ван Ю взглянул на старика Лю, затем на старика Бао. – Так держать, поделом Империи!

– Я это делаю не ради мести Империи, Дин Тао, а в память о друзьях, культуре и истории, о прошлом. Вот почему я привел тебя сюда! – Фен Лю открыл ножом одну из коробок и достал оттуда маленький электронный носитель. – Здесь, мой мальчик, память о твоем отце.

В комнате воцарилась тишина, и Ван Ю медленно протянул руку и взял устройство. Он изобразил на лице смесь потрясения и благодарности.

– Это «Двадцатый километр» – последний фильм твоего отца. В нем главный герой – житель маленькой деревни, в которой сломался единственный доктор-робот, а его мать лежит при смерти. Ближайшая деревня в десяти километрах, они обещали прислать своего доктора лишь после окончания бури. Тогда мальчик берет снегоход и везет мать в соседнюю деревню. По дороге снегоход застревает в сугробе, последний километр он несет мать на руках. В конце концов он добирается до деревни, и мать спасают. – Старик улыбнулся. – Сюжет этого фильма твой отец взял из реальной жизни, но в действительности молодой человек и его мать сгинули в буре. Однако фильм этот экраны и коммуникаторы не увидел. Отец твой надеялся, что сможет пройти цензуру министерства, но вместо этого они обвинили его в растрате бюджета, а фильм назвали неблагопристойным. Вскоре после этого твой отец исчез.