2070
Шрифт:
– А если нет? – вырвалось у меня.
– Это уже будет решаться отдельно.
Узза говорила медленно, с трудом произнося букву р. В другой ситуации это показалось бы мне милым. Невольно я подумал, что ей идёт этот акцент, и в другой ситуации
– Но тебя не тронут. Разумеется, если ты непричастен к взрыву. Но если ты, – Узза замолкла.
– Это не я, – твёрдо произнёс я. – Зачем мне это? Взрыв такой силы не сможет уничтожить вас, только разозлить. И даже если бы погибли все ваши солдаты, что дальше? Бежать нам некуда. Вся наша планета – один огромный лагерь, где мы всего лишь заклеймённый скот для вас. И если умрёт один пастух, на его место придёт другой.
– Пастух? – Узза опять нахмурилась, и тонкая морщинка перечеркнула её лоб. – Что это значит?
– Это метафора, – осторожно произнёс я.
– Ваш язык слишком нагромождён, – с презрением отозвалась Узза. – Зачем все эти сложности? Метафора – это, – она запнулась, и через несколько секунд из устройства на её виске раздался механический женский голос, – слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит сравнение предмета или явления с каким-либо другим на основании их общего признака. – Узза поджала губы, а затем опять заговорила своим голосом. – Вы странные существа.
"А вы будто нет" – подумал я про себя, но вслух лишь произнёс:
– Без художественных средств язык звучит блекло и бедно.
Этот разговор начал казаться мне абсурдным. Уззе, похоже, тоже, потому
– Пожалуй, хватит этих разговоров. Отправляйся в лазарет.
Она вышла и на пороге что-то приказала солдатам. Те кивнули и жестом приказали мне следовать за ними. Пока мы шли через барак, то тут, то там раздавались насмешливые и злые комментарии. Некоторые утверждали, что я наконец провинился, и меня ведут на экзекуцию, другие отпускали сальные шутки в сторону Уззы. Иные не обращали на это внимания.
На улице было морозно и ветрено. При мысли о предстоящей работе на таком холоде я невольно поёжился. Руки почти моментально окоченели, и я натянул пониже рукава, стремясь хоть немного отогреть пальцы. Узза направилась в сторону корабля, а я в сопровождении солдат в противоположную сторону к лазарету.
Лазарет был огорожен, возле небольшой калитки стояли двое Иных. Они что-то обсуждали, и на их лицах застыли странные улыбки: кривые и уродливые, будто эти солдаты только-только узнали, что мышцы лица способны двигаться подобным образом. Сам лазарет был точной квадратной формы, в три этажа. На уровне второго и третьего по всему периметру расположились окна. Внутри я был лишь единожды, когда осенью, простояв несколько часов под проливным дождём на ветру сильно заболел. На ноги меня поставили за два дня, но и этого времени хватило, чтобы насладиться теплом и удобствами, которые Иные
Конец ознакомительного фрагмента.