208 избранных страниц
Шрифт:
Россия на приеме у врача
— Что вас привело ко мне, матушка Россия?
— Да что же, батюшка, я уж измучилась. Не знаю, кого и слушать. Энтот клялся: к 2000-му выздоровишь, усе у тебе будет. Энтот божился: за пятьсот дней на ноги поставлю. Теперь заладили: шоком надо. Не молода я уж шоком-то.
— Ну какие ваши годы. С питанием как у вас? Аппетит когда приходит?
— А глаза откроешь, батюшка, уж он тут — пришел.
— Стул частый?
— Как, милостивец?
— По большому часто ходите?
— Где
— Спите крепко?
— Нет. При царизме спала… в темноте-то. А щас все перед глазами светлое будущее, ну и пялишься на него всю ночь.
— Сны снятся?
— Один, батюшка. Будто ноги вытянула, руки сложила и лежу при дороге где-то. То ли к церкви шла, то ли к рынку переходила.
— Анализы регулярно сдаете?
— Нет, батюшка, как их сдашь?
— Что же мешает?
— Воруют.
— Анализы?!
— Так все. Отвернешься на секунду — ни анализов, ни горшков.
— Вон оно что. От такой жизни, матушка Россия, нет ли у вас галлюцинаций? Не мерещится ли что?
— Нет, батюшка, Бог миловал… Другой раз быват, правда, сядет он возле уха: «Выпей да выпей».
— Кто?
— Кто-то вот есть, батюшка. «Выпей да выпей». Иногда-то говорит так.
— И хорошо слышно его?
— Явственно так слышно. И как-то он в оба уха сразу: выпей да выпей… Иногда-то.
— Раз в месяц?
— Раз в день.
— Понятно. Ну что же, матушка, я могу сказать вам? Ресурсы еще есть у организма. Горбатость пройдет со временем. Зрение, в общем, нормальное. Вы не туда смотрите, матушка, я справа от вас. Что бы я вам еще посоветовал? Вам обстановку надо сменить. Съездить на Гавайские острова или на Багамские. Вы последний раз где изволили отдыхать?
— Я, батюшка, последний-то раз отдохнула в Афганистане.
— Вот оно что!.. В общем, больше положительных эмоций. И еще, матушка, вот что — пищу разнообразьте. День — молочная, день — овощи, фрукты, день — мясо, день — рыба, день — разгрузочный… голодаете.
— Кто бы, батюшка, мне раньше-то сказал. Я ведь как заладила — разгрузочный и разгрузочный. А надо, видишь, чередовать: день разгрузочный, день — голодать.
— А самое главное, матушка, вот что! Это очень важно. Почаще бывайте на свежем воздухе.
— Почаще-то я задохнусь, батюшка.
— Почему?
— Так ведь все кругом засрали… Я извиняюсь, батюшка, видно, не так сказала-то. Да мне велели: врачу все говори как есть.
— Все, матушка, больше ничем не могу вам помочь.
— Идтить мне?
— Идите.
— И значит, вот как ты велел: чаще дышать, и все пройдет?
— Да…
— Ты, батюшка, запиши мне на бумажке, что дышать надо, а то я позабуду. Век за тебя Бога молить стану — тако легкое лечение прописал: дыши, и все. Прощай, батюшка. Спаси тя Христос… Нешто сходить еще к йогам? У их, сказывали, и дышать не надо.
Честь
У меня последняя неделя такая выдалась замечательная! Что-то необыкновенное!.. Изнасиловать никто не пытался, не грабили, не раздевали.
У меня как раз на неделю отгулов накопилось, и я из дома не выходила. А завтра опять на работу. Или ограбить попытаются, или изнасиловать — не знаешь, как одеваться, каждый раз проблема.
Меня тут женщины послали даже в МВД поинтересоваться прогнозом преступлений, чтобы заранее знать, чего ждать.
Я позвонила, договорилась о встрече. Приезжаю — генерал встречает. Сразу меня к лифту:
— Прошу вас.
Смотрю — никого кругом. А еще не старый такой генерал.
Говорю:
— Я на другом лифте поеду.
Он:
— А что случилось?
Я говорю:
— Я на другом и еду, чтобы ничего не случилось.
Он покрасне-ел! Стыдно стало.
— Ну что вы, что вы!
Я говорю:
— Что — что вы? Сами же советуете вместе с мужчиной не ездить.
Он:
— Здесь МВД. Я — замминистра внутренних дел!
Я говорю:
— Не мужчина уже, что ли?
Он:
— Хорошо. Поезжайте одна. На пятый этаж. Я пойду пешком.
Поднимаюсь — он уже там!.. А-а?.. А поехала бы я в лифте одна с таким шустрым?
Заходим в кабинет.
— Слушаю вас внимательно. В чем дело?
Я говорю:
— Я от имени всех женщин. Или мы отделяемся от вас и живем автономно, или что-то делайте. Так больше нельзя! Грабят уже на пороге дома.
Он говорит:
— Обещаю вам — к двухтысячному году у каждой нашей женщины будет ин-ди-ви-ду-альное средство защиты чести и достоинства.
Я говорю:
— Конечно, хорошо бы нам иметь хоть какое-нибудь средство защиты чести, а то же ничего нет. Ходим, кто с чем, сказать кому стыдно.
Одна у нас вот с такой маленькой тяпкой. Пристанет кто-нибудь, она его тяпает. Другая с шилом, третья с гантелей на цепочке, у четвертой клизма с пудрой.
Одна таскала с собой гарпун. Но это хорошо на крупного мужчину. Тут ей как-то попался мелкий, она тыкала, тыкала, час гонялась за ним, не могла попасть.
Сейчас женщины начали раскрашиваться под окружающую среду. Но это уже опасно. Мужчина идет, думает: куст или тумба? Вдруг: «А-а-а!» — много инфарктов.
Лучше краситься в ядовитые тона или нашими духами душиться — запах отпугивает.
Еще низкий поклон нашей легкой промышленности, такие платьица стали шить — надеваешь, и уже никто не хочет тебя ни грабить, ни насиловать.
Но это же, — говорю, — товарищ генерал, все не выход. К моей близкой подруге приходит как-то ночью… муж! В парике. Решил разыграть ее. Она достает из-под подушки отечественное средство защиты чести… И этой сковородой!.. Трехкилограммовой! Представляете себе… как у нее рука устала уже в первые двадцать минут?!
В общем, все, что они тридцать лет копили, ушло на его лечение.