208 избранных страниц
Шрифт:
КГБ делает Второму священнику знак, тот уходит.
К П С С. А все равно на душе чище как-то стало, светлее как-то. Летать хочется.
К Г Б. Покаялись, вот и легче на душе.
К П С С. К Богу ближе стали. Не то что в восемьдесят пятом году.
КГБ недоуменно смотрит на КПСС.
К П С С. В восемьдесят пятом-то напились.
КГБ недоуменно смотрит на КПСС.
КПСС
К Г Б. А-а! Надо же было так напиться!
Обнявшись, уходят.
Тайна
— Ну что, русский, загадочная твоя душа, не выпьешь ведро водки?
— Ведро и лошадь не выпьет.
— Лошадь не выпьет, а ты-то — русский!
— Ну а зачем мне?.. Ни с того ни с сего… Смысл какой?
— Смысла никакого нет.
— Домой придешь как свинья, посуда вдребезги. Кому я чего докажу?
— Никому ничего ты не докажешь.
— Если бы ради какого-то большого дела.
— Именно что ни для какого дела. Просто так.
— Получается — все против того, чтобы мне пить.
— Получается, что так. Ну, тогда извини.
— Стой! Вот когда все против тебя, обязательно надо выпить. Давай ведро.
— Загадочный народ! Зато теперь никаких забот тебе.
— Самая теперь забота нам.
— Какая?
— Это тайна.
— Скажи.
— Это — русская тайна!
— Скажи, я никому. Какая тайна?
— Где достать второе ведро.
— Зачем?
— А вот этого даже мы не знаем.
Сон
Будто вышел я на улицу купить чего-нибудь… но почему-то с ведром. Из ведра курица выглядывает. Тут же подходят двое… двухметровые… босиком, но в милицейских фуражках. Спрашивают:
— Откуда у вас золотые яйца?
Я говорю:
— С чего вы взяли, что у меня золотые яйца?
Они раз в карманы ко мне и достают три яйца золотых — «пройдемте».
Садимся в машину, смотрю — господи! Я ведь в одних трусах, откуда карманы-то? И потерял сознание.
Очнулся в комнате — дверей нет, вместо окон портреты руководителей, за столом трое в полувоенном, все рыжие, сам я напротив на табурете. В углу часовые, те самые, что вначале встретились… двухметровые.
Спрашивают:
— Вы в наших рядах по убеждению или из-за корысти?
Я, конечно, говорю:
— По убеждению.
— Тогда скажите, готовы ли вы за свои убеждения отдать жизнь?
Я спрашиваю:
— Чью?
— Свою.
Я говорю:
— Нельзя ли стаканчик водички?
— Пожалуйста.
Пью, тяну время. Самый рыжий, который посередине у них, спрашивает вдруг:
— Вы вообще-то за новую линию?
Я говорю:
— Я всегда за новую линию.
Конопатый с краю полистал какие-то бумаги, говорит:
— Врет он все, он за реформы, а не за новую линию.
У
— Реформы — это же шок один, бестолковщина. Я за новую линию принципиально.
Конопатый встает:
— А их две новых линии, вы за какую?
Я говорю:
— Нельзя ли стаканчик водички?
— Пожалуйста.
Сидят, ждут. Допил — была не была, — говорю:
— Я за первую линию.
Конопатый:
— А мы за вторую.
Часовые, слышу, затворами лязгнули. Говорю:
— Мы же сидим напротив друг друга, та, что с моей стороны первая, с вашей будет вторая. Нельзя ли еще стаканчик водички?
Самый рыжий налил полстакана, говорит:
— Надоели вы нам со своей водичкой. Давайте заканчивать. Если вы человек с убеждениями, то прямо ответьте, вы с нами…
Я говорю:
— С вами!
Он мне:
— Не перебивайте, дослушайте до конца. Вы с нами…
Я говорю:
— С вами!
Он:
— …или с демократами и коммунистами?
У меня второй раз в голове поехало. Хорошо конопатый выручил. Он бумаги листал, листал и вдруг спрашивает:
— Кстати, вы с какого года рождением, гражданин Розенблат?
Я говорю:
— С пятьдесят четвертого, только я — Сидоров.
Они побледнели все разом, поворачиваются к часовым:
— Разве это не Розенблат?!
Я тоже вскочил, кричу:
— Что ж вы сделали, гадины?! Вы ж не того захватили, кого надо!
Часовые вдруг говорят самому рыжему:
— Товарищ Розенфельд, эта сволочь так похожа на нашего Розенблата! Сейчас мы моментом все исправим.
Поставили меня к стенке и отсчитывают десять шагов.
Я говорю комиссии:
— Вообще-то я еврей.
Они говорят:
— Поздно. Ваше последнее желание.
Я говорю:
— Нельзя ли стаканчик водички?
— Можно, но мы вам не советуем, вы и так уже обмочились.
Я пощупал, правда, мокрый. И тут проснулся. Что удивительно?! Лежу на мокром, то есть действительно обмочился. То есть сон вещий!.. Но к чему?
Говорят, «милиция» к грибам, «рыжие» или к дождю, или к перевороту. А может, просто скоро в самом деле начнут выяснять, кто из-за корысти, а кто по убеждению. Если бы все по убеждению были, до таких жутких снов не дошло бы.
Репортаж
К о р р е с п о н д е н т. Добрый вечер, товарищи телезрители. С праздником вас! Здоровья вам, удачи, любви, успехов в труде, всего, всего самого лучшего! А в первую очередь, конечно, большого личного счастья!.. Вот эта утопающая в вечерних лучах солнца местность — старинное русское село Мясоедово. Многое повидало оно на своем веку: хазары, печенеги, татаро-монголы. Сегодня здесь мы. Дедушка, здравствуйте.
Д е д. Здравствуй.
К о р р е с п о н д е н т. С праздником вас! Скажите, сейчас лучше стало жить?