21 ночь
Шрифт:
Тим не помнил, как ушел Лапин, его голова была забита другим. Лиза с папенькой все-таки решили его банально развести! И ведь ей почти удалось его зацепить. По крайней мере, интерес и эмоции она у мужчины вызывала.
Ему вдруг страшно захотелось оказаться в спортклубе, где он тренировался, и как следует ударить по боксерской груше. Неимоверным усилием воли он взял себя в руки. За дверью в приемной два секретаря и несколько посетителей.
Он терпеть не мог вранье, но гораздо большую непереносимость у него вызывали продажные женщины.
Мощную аллергическую реакцию у мужчины вызывали другие.
Те, кто брали в оборот ни о чем не подозревающего представителя сильного пола. Морочили голову, притворяясь бедными овечками. Разводили сначала на привязанность, чувства. А потом удовлетворяли свои материальные потребности. В лучшем случае они так и доили партнера всю жизнь. Но чаще имели любовников на стороне, устраивали громкий развод с дележкой средств, манипулировали рожденным ребенком…
Тим отлично знал подобный типаж женщин и, к сожалению, не понаслышке.
Банкир встряхнулся, как пес, попавший в грязную лужу. Продолжался рабочий день, нужно было принять людей, записавшихся на личную встречу. Что делать с Лизой, он решить потом. Он обстоятельно подойдет к вопросу, и эта пиранья сломает об него свои ровные зубки.
Дубай 6 месяцев назад
Когда-то Тим обожал Эмираты — их свободу, роскошь, вызывающее благополучие. Сейчас солнечная страна вызывала только ноющее раздражение и гадливую неудовлетворенность. Он чувствовал себя здесь таким слабым, как нигде и никогда.
Водитель, которого мужчина взял в аренду вместе с автомобилем бизнес класса, притормозил у частного владения. Огороженная высокими металлическими прутьями с затейливой верхней каймой территория впечатляла своими размерами. Впереди радовал глаз особняк теплого персикового цвета. Но Тим не проследовал к уютному дому.
Он сделал звонок, чуть поморщился от высокого голоса собеседника. Убрал трубку и плотно сжал губы. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пристально глядя на темно-коричневую дверь большого здания. Наконец она открылась.
Худенький мальчик с короткими курчавыми волосами, до золота выгоревшими на солнце, бодро зашагал по широкой светлой дорожке к воротам. Еще не дойдя до Тима, он помахал ему рукой. Мужчина улыбнулся. Но улыбка тут же стерлась от вида женщины, что вышла следом.
Подросток распахнул изящную калитку, вышел. Прямо посмотрел на Тима, приподняв уголки губ.
— Привет, пап.
Лицо мужчины смягчилось.
— Здравствуй, сын.
Он пожал протянутую загорелую руку. Арсений держался как взрослый, в этом году ему исполнилось одиннадцать. Любое проявление нежности к близким он называл телячьим и выразительно морщился. Но Тим все равно обнял сына, по-мужски.
— Добрый день, Тим, — стройная блондинка с выдающимися
— Бывало и добрее, — усмехнулся Шевцов.
Мила… Так странно было каждый раз смотреть на ту, с кем он на полном серьезе собирался прожить всю жизнь. Ее черты все больше стирались из памяти, да и претерпевали изменения на столе пластических хирургов. Нос становился тоньше, губы пухлее. Даже серо-зеленые глаза от модного макияжа каждый раз меняли разрез.
Глядя на нее, он ничего не чувствовал, разве что себя полным идиотом, раз когда-то повелся на ее красоту и веселый легкий характер. Который впоследствии оказался гениальной актерской игрой.
«Я хочу большего!» — сказала она ему в последний день их брака. Позже он узнал, она уже крутила с сорокасемилетним бизнесменом из Дубая. Тиму тогда было двадцать девять, он только встал во главе банка. Сменил отца, тот слег с инфарктом. В стране бушевал кризис… Дать ей больше тогда он действительно не мог.
Их познакомили теперь уже бывшие его друзья, только после развода он узнал — общий пикник был планом по устройству судьбы Людмилы. Девушка искренне надеялась, Тим легко будет спускать состояние на ее почти еженедельные шубы, ювелирку и путешествия. Но он, видимо, все же не совсем потерял голову.
Сейчас она получила, что хотела. В ушах средь бела дня хренова туча карат. Шея тоже сверкает над соблазнительной ложбинкой. Хотя вся ее сексуальность у Тима теперь вызывает лишь отвращение.
— У тебя скоро званый ужин, Людмил? — иронично поинтересовался бывший муж, кивнув на брильянты.
— Тим, ты такой же невыносимый! Лучше скажи, куда ты хочешь его везти?! Я должна быть в курсе.
Тим мысленно считает до десяти. При ребенке скандалить не хочется, они и так слишком редко видятся и Людмила успевает заморочить голову мальчишке, что он превращается в ежика.
Куда он желает увезти его? В идеале — к себе домой. Но суд давно определил место жительства Сени, да и сам сын слишком привязан к матери. Отца он тоже любит, но более сдержано что ли, старается держаться независимо. Тим же питает к сыну самое глубокое и беззащитное чувство, на которое способен. Это его продолжение, его кровь. Тот, кто никогда не предаст.
— Мы поедем пострелять, — сквозь зубы сообщает он бывшей жене и с радостью замечает, как вспыхнули глаза сына.
5 ночь. На колени
Самым правильным было бы прямо сейчас позвонить Лизе, послать ее грубо и по известному адресу вместе с папашей. Спокойно перевести недвижимость и дело Игоря на Алину. А потом исчезнуть хоть на несколько дней — к морю, в горы, к сыну, в конце концов. Но Тим не мог, его распирало. Желание наказать очередную акулу, разинувшую на него пасть. С Лизой у них общих детей, к счастью, не было. У него развязаны руки.