21 урок Мерлина. Практика магического знания друидов
Шрифт:
Когда Мерлин слез с лошади, я заметил, что он одет не в ту мантию, какую он носил обычно: вместо простой голубой мантии Барда на нем была белая, расшитая золотом.
– Приветствую тебя, мой юный друг!
– сказал он.
– Ты уже готов?
Прежде чем я успел ответить, из-за моей спины вдруг появился аббат и стал обмениваться с Друидом приветствиями. Меня всегда удивляло, как эти два человека столь разных убеждений умудряются сохранять хорошие отношения.
Через несколько минут аббат повернулся ко мне и приказал:
– Возвращайся в свою спальню, мальчик, и собери все, что лично для тебя представляет наибольшую ценность. После того как ты это сделаешь, возвращайся к нам, потому что прежде, чем ты нас покинешь, я еще
Я бросился прочь со скоростью молнии, мое сердце готово было выскочить из груди. "Прежде, чем ты нас покинешь", - сказал он... нет, этого не может быть! Я слонялся по своей комнате, словно привидение, когда вдруг заметил Иллтуда, который молча сидел у двери.
– Ты покидаешь Тинтагиль?
– спросил он, стараясь казаться спокойным.
– Да - по крайней мере, надеюсь, что это так, - ответил я, на мгновение задумавшись над его вопросом.
Когда я подошел к своему другу и сел рядом с ним, он едва сдерживал слезы. Иллтуд, всхлипывая, стал говорить о годах, которые мы прожили в одной комнате, о том, как мы всегда делили с ним все хорошее и плохое, и о том одиночестве, которое ждет его впереди. Чтобы немного поднять его настроение, я подарил ему коллекцию разноцветных бабочек - ту самую коллекцию, которую ему всегда очень хотелось заполучить, но это только окончательно расстроило его. Так что в конце концов, не зная, что еще предпринять, я решительно подошел к нему, пожал ему руку и быстро вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
Вернувшись в апартаменты аббата, я застал обоих мужчин, всецело занятых разговором. Когда я вошел, они дружно подняли головы и пригласили меня присесть. Вполне осознанно я выбрал место у ног Мерлина.
– Артос, - серьезно начал аббат, - я давно знал о твоем желании покинуть нас, но все время выжидал, а сейчас, по просьбе нашего дорогого Друида, я отпускаю тебя. Я теперь знаю, какие дела ждут тебя во внешнем мире и что пришло наконец время предоставить тебя твоей собственной судьбе. Десять лет назад, Артур, твоя мать дала тебе жизнь на этом самом берегу, и поэтому я взял на себя ответственность за твою безопасность - вплоть до этого самого времени, которое Мерлин считает подходящим для того, чтобы взять на себя твою опеку. Так что наступил момент, когда я, наконец, могу сложить взятые на себя обязательства. В связи с этим я многое еще должен был бы тебе рассказать, но твой новый опекун просит меня придержать свой язык, и я должен уважить его просьбу. Так что иди, и да будет всегда с тобой и с Британией благословение Всемогущего Бога.
– И с этими словами аббат покинул комнату. Мерлин не сказал ничего, но лишь мрачновато усмехнулся ему вслед.
Мы с Мерлином направились прямо к воротам и быстро привязали мои вещи к седлу коня: Друид, казалось, очень спешил покинуть территорию монастыря. На склоне холма я увидел братьев, которые шли исполнять свои повседневные обязанности, и меня привело в недоумение то, что ни один из них не подошел, чтобы проститься снами, как они это делали обычно. Может, они не знают? "В конце концов, - подумал я, - какое это имеет значение... Я наконец уезжаю отсюда!" В этот момент осуществляется моя мечта и не время - я знал это - сожалеть о мелочах. Когда мы пересекли мост, я справился с желанием еще раз оглянуться на эти знакомые склоны. Вместо этого я устремил взгляд вперед - туда, куда поспешно увозил меня Мерлин, - чувствуя, что с каждым метром пути я все быстрее удаляюсь от своего детства. Очень важная глава моей жизни неизбежно должна была завершиться. Тинтагиль был забыт.
После двухчасовой езды мы прибыли к жилищу у склона холма, известного под названием Галебес, который затерялся в самом сердце безлюдных, еще сохранивших дикую прелесть вересковых просторов. У самого входа неясно вырисовывалось замечательное сооружение, сложенное из камней, которое Мерлин называл "Чизьюринг". Несмотря на низкую болотистую местность, изобиловавшую
В отличие от пещеры Мерлина на горе Ньюэйс, это было довольно простое, почти пустое жилище, похожее скорее на место привала, чем на человеческое жилье. Единственную обстановку составлял каменный очаг - маленький, но хорошо сделанный, - две деревянные скамьи, стопка книг и грубые керамические сосуды, которые использовались для хранения трав. Друид сообщил мне, что я должен буду провести здесь целый день в одиночестве и что с наступлением сумерек он вернется ко мне.
– Это время дается тебе для подготовки к тому, что произойдет сегодня вечером, - серьезно начал Мерлин.
– Разожги огонь, чтобы тебе было светло, и воспользуйся какими хочешь из этих трав. В больших кувшинах достаточно воды и сушеных плодов, но стоит ли чрезмерно наедаться перед выполнением важной мистической работы? Энергия тела уйдет на переваривание пищи, вместо того чтобы быть использованной для Светового Экрана и чистых мыслей. А тебе, если я не ошибаюсь, потребуются все твои магические ресурсы, если ты хочешь выйти победителем этой ночью.
Провожая взглядом Мерлина, который быстро растворился среди серых болот, я вдруг ощутил страшную пустоту, меня охватило чувство одиночества, которое мне трудно было объяснить. Потом я вспомнил об огне - мне всегда казалось, что огонь может помочь, и отправился на болото на поиски торфа. И вскоре уже пылал спасительный костер. Хотя я был голоден - или это просто сказывалось напряжение?
– я, тем не менее, игнорировал пищу, выпив только чашку чая, который приготовил себе из Золотых Трубок (внешний вид и запах не позволял спутать их ни с одной другой травой}. Следующие часы я провел за перелистыванием разбросанных вокруг книг. Страницы были полны символов и знаков, но большинство из них были написаны азбукой, с которой я не был знаком. Спать я не мог.
За смутным беспокойством, которое я испытывал все это время, стояло то, что Мерлин ничего не сказал о причине нашего здесь пребывания. Не то чтобы это было для него необычным - нет, но именно во время этой поездки я безошибочно чувствовал какую-то зловещую серьезность, державшую мои нервы в постоянном напряжении. Безусловно, я готов был к встрече с чем-то - Мерлин упомянул слово "победа", - но не сейчас; все, на что я был способен, - это ждать.
Мерлин вернулся поздно, когда на небе уже показалась луна. Он не стал ничего говорить и только жестом велел мне принести шкатулку, в которой я Держал свои Символы Власти. Тут же мы взгромоздились на лошадь и около часа ехали по темным тропам, которые наконец привели нас к краю какой-то глубокой впадины или долины. За время нашего короткого пути болотистая местность сменилась холмами, густо поросшими лесом.
Сняв с седла свою шкатулку, я пошел вдоль края лощины, на которую задумчиво уставился Мерлин. И тут я увидел, что привлекло его внимание.
Из окружающей тьмы выступили два длинных ряда горящих факелов, которые кто-то аккуратно воткнул в землю - вдоль каждой стороны проступившего пространства. Между ними находилась широкая каменная площадка, освещенная подобно призрачному банкетному залу. Совсем плоская, лишенная всякой растительности серая поверхность, размером примерно шестьдесят на двадцать длин, (по-видимому, имеется в виду "друидический локоть", который соответствует 20,8 дюйма (52,8 см).
– Прим. перев.), окруженная с четырех сторон отвесными каменными стенами, которые доходили до того места, где мы сейчас стояли. Казалось, какой-то великан, забавляясь, выдернул отсюда огромный куб земли. Мерлин молча повел меня к узкой тропе, идущей по краю обрыва, по которой мы спустились на самое дно странной впадины. Мы прошли в центр пространства, окруженного с двух сторон горящими факелами, когда я вдруг осознал, что мы здесь не одни. На дальнем конце площадки неподвижно, как камень, стоял человек.