210 по Менделееву
Шрифт:
– Незаметно передал жене! – выкрикнул Барлоу, поражаясь потрясающей наблюдательности шефа. – Вы просто гений, сэр! Я, пожалуй, попрошу наших спецов увеличить планы, где они целуются. Может, лучше разглядим. Хотя и так понятно, что искать. Вполне логично предположить, что Люсинову было что скрывать от нас, и кто знает, может, на флэшке как раз и находится разгадка тайны его странного отравления?
– И думать тут не о чем. Я абсолютно уверен, Эрни, что на флэшке Люсинов оставил жене своё завещание, а может, и признание, что и как с ним произошло на самом деле, – довольно улыбаясь, произнёс Гривс. – Должен же он был как-то сообщить супруге хотя бы номера своих банковских счетов и прочее… Так что тебе, Эрни, предстоит подмазаться
– Вы правы, полковник, – упавшим голосом согласился сыщик. – Надо торопиться.
Эрни был расстроен тем, что ему ещё далеко до этого тучного старика, подобного моржу, но с орлиным глазом. Сколько раз он прокручивал чёртову запись и ничего в ней интересного не засёк. А Гривс с первого раза ухватил то, что надо. Нет, чёрт возьми, опыт есть опыт. Хотел того полковник или нет, но он как бы между прочим преподнёс подчиненному очередной урок.
– Не печалься, сынок. – Тонко уловив настроение Барлоу, шеф снисходительно похлопал детектива по плечу. – Проживёшь с моё – тоже отточишь глаз. Давай, Эрни, действуй!
Примерно в то же время Интеграл усердствовал над диском, приобретённым у пронырливого репортера. Сидя в своей квартирке, Свиридов напряженно вглядывался в мерцающий экран телевизора, хотя буквально со второго просмотра обратил внимание на тот же эпизод, что и Гривс с Барлоу. Но с этим как раз все ему было ясно. Мучило другое.
«Эх, Вадим, Вадим, смотрю на тебя, и больно, – бежали мысли Игоря. – Во что ты превратился, красавчик! Не человек, а тень… Бедная Лиза, как она страдает! И, похоже, даже не заметила, что Вадим в момент прощального поцелуя сунул ей в карман халата флэшку. Зато я на двести процентов уверен, что этот факт засекли ребята из МИ-5 или Скотланд-Ярда. Значит, их надо опередить! Непременно опередить! Итак, Вадим оставил некое послание, причём постарался сделать так, чтобы никто не заметил. Но, кажется, ему не удалось. То, что флэшка у Лизы, ясно как день, но как к ней подобраться? Любое моё появление в доме Люсиновых будет сразу же зафиксировано. О визите в госпиталь тоже речи быть не может. Думай, Игорь! Думай! Хотя Москве уже есть что докладывать».
Интеграл никак не мог себе представить, что через день Люсинова не станет.
Я позвонил боссу, чтобы проинформировать его о малоприятном мероприятии:
– Назавтра назначены похороны Люсинова.
Полковник отнесся к информации весьма холодно. По крайней мере, ничего не сказал.
– Так вот, шеф. Ставлю вас в известность, что хочу вместе с ребятами из отдела тоже присутствовать на церемонии погребения. Может, кто-то из знакомых Люсинова объявится на Хайгейтском кладбище. Меня прежде всего интересуют братья-мусульмане…
– Правильно, Эрни! Вот, что значит возраст – у меня совсем вылетела из головы предсмертная просьба Люсинова похоронить его в мусульманской части кладбища. Да к тому же по мусульманскому обряду. Согласись, странное желание.
– А я о чем толкую!
От предвкушения возможной разгадки у меня пересохло во рту.
– Ты что, сынок, язык проглотил? Почему замолчал?
– Пардон. Наливаю кофе. Во рту что-то пересохло. Да и мозги надо поправить. Последние дни почти совсем не сплю.
– Лучше бы налил себе виски. Лично меня он бодрит больше, чем американское пойло, которое ты глотаешь ведрами, сынок.
– Возможно, возможно… – пробормотал я, потому что в голове роились совсем другие мысли. – Да, кстати, может, вам будет интересно узнать, что
– Остановись, сынок. Ты мне будешь рассказывать о «Коннуте»? О том, что он очень дорогой? Тогда скажи мне, что в районе Мэйфэер дешево. Там даже пиво – в пабе «Адли», к примеру, – дороже, чем везде. Ты еще не родился, когда я, бывало, завтракал в «Коннуте», а вечером позволял себе выпивать пинту «Гиннесса» в том пабе.
Моему старику явно приятно было вспоминать. Видимо, отель «Коннут» напоминал ему не только о дороговизне проживания в нем.
– И чем же упомянутые типы из России показались тебе подозрительными? Тем, что умеют красиво жить? – полюбопытствовал босс.
– В первую очередь тем, что ходили наводить справки в отель «Миллениум», где, возможно, отравился Люсинов. Интересовались, бывал ли он там раньше. А когда я стал их расспрашивать о причине столь странного интереса, эта парочка не смогла ничего толком объяснить. Мол, приехали отдохнуть в «Коннуте», попить пива как раз в упомянутом вами пабе «Эдли», а заодно вместе с лондонцами отметить такое событие, как получение нашим городом права на проведение Олимпиады. Чудаковатые люди. Судя по паспортам, далеко не первый раз наведываются к нам в гости. Кстати, в тот день, когда я собрался их допросить, они за завтраком беседовали с господином Натаньягу. Правда, тогда он уже не был израильским премьером.
– А что те две собой представляют? – наконец заинтересованно спросил Гривс.
– Один из них как будто банкир, а его приятель – журналист. Якобы вдвоем пишут книги. Но мне сдаётся, сэр, что парни, играющие роль надутых бездельников, присланы сюда с Лубянки. И потому вполне вероятно, что каким-то образом связаны с отравлением Люсинова.
– Послушай, Эрни, так можно заподозрить любого русского, находящегося сегодня на территории Великобритании. За всеми не угонишься. Советую тебе, сынок, не уподобляться нашему другу Хьюзу, который видит в каждом русском агента, а сосредоточиться на главном направлении. Кладбище, мусульманский обряд… Очень любопытно! Чем черт не шутит, может, Люсинов таким странным способом указывает нам направление поиска? И не забудь о флэшке. Вдруг там, на кладбище, и состоится ее передача в чужие руки. Чую, именно в ней собака зарыта. Хотя ты прав, русские агенты – далеко не дураки и наверняка тоже ищут разгадку истории с Люсиновым. Так что будь внимателен и острожен, сынок, не прищеми себе яйца…
Попрощавшись с боссом, я вновь задумался о похоронах. Что день грядущий мне готовит?
День похорон выдался хмурым и дождливым. Интеграл медленно прогуливался по мусульманской части Хайгейтского кладбища под огромным чёрным зонтом, время от времени поглядывая в сторону места погребения, куда постепенно стекались люди.
Хотя он старался оставаться незамеченным, сделать это было практически невозможно. Вот сейчас, например, он стоит под кронами трех голубых елей у могилы какого-то имама. Любой внимательный глаз вычислит, что именно у этой могилы он – человек случайный. Но где еще ему прикажете стоять? Своих-то родственников у него здесь нет.
Ну и пусть заметят. Легенда уже готова. Накануне Интеграл принципиально для себя решил, что пойдет на кладбище, как говорится, с открытым забралом. Объявится на похоронах в качестве давнего друга покойного и прилюдно выразит соболезнование вдове и сыну. На самом деле вполне нормальный человеческий поступок! А заодно кратчайший путь и для выполнения задания. Лиза непременно должна вспомнить его и пригласить давнего приятеля на поминки. Если, конечно, не забыла русских традиций. Ну а там видно будет… Может, по поводу поминок самому проявить инициативу?