2120: Звезда арен
Шрифт:
Нужно было вновь собрать на инструктаж своих людей и объяснить им новый план побега, что внезапно пришёл Антону на ум: пока все бывшие рабы медфабрики ползком начнут перемещаться по этажам и постоянно швырять через окна осколочные гранаты, что бы отпугивать пешие группы зачистки карателей от начала штурма - он сам попытается выбраться и с управляемыми мощными минами подползти как можно ближе к бронированной технике, что прикрывала наступление штурмовиков Лиги. Потом он по возможности уничтожит технику подрывом и гибель брони карателей послужит сигналом для людей в Штабе начать
Идея Токареву не очень нравилась: часть лигистов уже расположилась на точках в боковых зданиях возле Штаба - это раз. Собственные бойцы балбесы могли кинуть “рывок” прямо ему самому под задницу - два. Вряд ли лигисты столь глупы, что не отреагируют присылкой подкреплений, в случае уничтожения первой “брони” - три! План не нравился, но пока что иного не было...
Однако вскоре выяснилось что и данная рациональная идея, вновь сильно опоздала: поняв что комната, которую им указали как цель атаки, уже вряд ли может укрывать живых метателей гранат - стрелки в танкетке и сфероциклах начали обстреливать соседние с ней помещения и вскоре десятки воплей огласили весь подъезд здания Штаба. Люди выскакивали все в крови, с оторванными конечностями и перекошенными болью и ужасом лицами.
Токарев не успел довести до своих людей необходимость обязательно находится всем и главное - постоянно, на лестнице между этажами и многие самовольно заползали обратно, в комнаты на нижних этажах, что бы не тесниться на ступенях.
Сейчас обстрелы осколочными снарядами автопушек танкетки превращали обстановку подобных помещений и людей в них скрывающихся - просто в сплошную кровавую лапшу из обоев и человеческой требухи вперемешку.
Счастливчиков, выбравшихся вновь на лестницу, оказалось чуть более десятка, среди них и один из знакомых Антона, “смотрящий” барака рабов. Теперь он держал, прижимая под левой подмышкой свою раненную правую руку и на его одежде медленным ручейком растекалась кровь.
– -Тама... Они. Нам не выдержать - это просто что то ужасное!
– закричал, запричитал “смотрящий”, вытаравшись на командира, потом топнул ногой и вытащив задетую руку показал своё ранение Антону: у него не было теперь трёх пальцев на повреждённой правой руке и часть кисти просто превратилась в мясные лохмотья.
– Всё! На кой чёрт мне такая свобода, а?! Ты с толстяком нас в это впутали - так он уже подох, а ты...
“Смотрящий” попытался было в припадке ненависти схватиться за горло Токарева раненной рукой, но его лицо тут же исказилось в гримасе боли и он рухнул с животным воем на лестницу.
– -Да какого мы тут сидим?!
– заверещал тот из рабов, что больше всего отличился на медфабрике ударами раненных охраников по голове табуретом.
– Все из хаты прочь! Станем на колени и попросим прощения, чего угодно! Может нас не на нашу фабрику отдадут, а куда далее! Если даже и туда вернут - немного дольше проживём, чем сейчас сгинем!
Рабы заголосили вразнобой, словно женщины-плакальщицы на похоронах и уже не слушая орущего на них Токарева -
В наступившей панике и призрачной надежде на спасение, ни один из них даже не попытался схватить самого вожака побега и сдать его рабовладельцам в качестве бонуса.
Поняв что людей уже не вернуть, Токарев вытащил несколько мин из брошенной носильщиком сумки-рюкзака и решил что будет прорываться на поверхность сам.
Новый план одиночного побега казался ему почти невыполнимым, однако очаровательное личико Дианны настолько сильно, при воспоминании о нём, заставляло биться сердце мужчины, что он решил обязательно попытаться “рвануть” в почти невозможный побег. Возвращаться на медфабрику и ожидание своей очереди на “процедуры на конвеере”, было в разы страшнее смерти в бою...
Вариант для одиночного побега был таков: вновь вернуться на третий этаж и выбросить как можно выше к перекрытиям агрогорода маломощную, лёгкую осколочную мину, из окна и взорвать её ещё в полёте, когда она будет близко от прожекторов и ламп освещения, на упорах над зданиями. К мине можно будет прикрепить чем противопехотную гранату, для повышения осколочного эффекта - что бы максимальное количество защитных экранов осветительных приборов вышло из строя сразу. Далее действовать следовало уже по ситуации...
За окном раздавались крики и потом внезапно наступила тишина. Выглянувший украдкой на мгновение Антон - увидел выстроившихся шеренгой своих бывших подопечных, что стоя на коленях орали вразнобой что сдаются и рады вновь вернуться к своим “добрым хозяевам”... А потом башня танкетки развернулась и длинной, единой, непрерывной очередью спаренной автопушки превратила людей, стоявших на коленях прямо перед входом в Штаб, в одно кровавое мессиво. Всех и сразу. Что бы никто не кричал, стонал, хрипел или бился в конвульсиях - ничего подобного! Только мясной и костный фарш. Всё.
Мужчина быстро присел у окна, сделал три глубоких вдоха что бы избавиться от негативных эмоций перед важным делом и немного раскрутив взятую мину с привязанной к ней найденной тряпицей, гранатой – зашвырнул, как мог выше, ближе к линиям освещения подводного агрогородка, прямо у зданий. Свободной левой рукой, почти тут же, нажал на кнопку управляемого подрыва мины.
Раздался оглушительнейший взрыв и такая ударная волна влетела в разорванные окна помещения где находился Антон, что его самого бросило-зашвырнуло с корточек на пол и откинуло к противоположной стене.
Находясь в лёгкой степени контузии и отползая от стены, о которую прилично ударился, мужчина осознал первый из недостатков своего нового плана, на этот раз одиночного побега: даже малые мины были слишком мощными и их следовало всё же устанавливать, а не бросать, как гранаты.
Взрывом его немного задело и теперь время уходило что бы оклематься и как то встать на ноги, а ведь потом предстояло ещё бежать и много. Отстреливаться и возможно драться. Близкий взрыв в меру мощной мины - изначально менял планы побега и не в лучшую сторону.