2133: Путь

Извольский Сергей

Никлас в ответ едва не выругался грубо — он, недавно из ложемента с умным гелем, хорошо видел честь и верность Брандербергеров. Впрочем, в слова Катрин о лодке и возможности уйти скрытно по реке Никлас поверил. Особняк в глуши не просто так стоит. Плохое это место, заранее спланированные пути отхода отсюда наверняка могут быть. Но и сюрпризы в этом «укрытии» могут быть, лично для него. Охрана, например.

Все же, несмотря на заведомо предвзятое отношение, Никлас понимал, что смысл в словах Катрин есть. Они сейчас в центре незаселенных и заросших лесами охотничьих угодий Брандербергеров, огороженных дорогами

между Зюдерхольцом на западе, Грайфсвальдом на востоке и расположенной наверху, на вершине треугольника, цитаделью Пути в Брандсхагене. Южная и западная дороги охранялись и патрулировались культистами, восточная, вдоль побережья залива — ландвером. Причем как раз отрядами рейхсграфа Брандербергера.

Если Катрин действительно может показать скрытный путь по воде, то можно эту ловушку лесного треугольника покинуть. Причем хорошо бы это сделать как можно скорее — если Путь начнет его искать, Никлас иллюзий не питал, найдут быстро. По земле пустят солдат цепью, повесив сверху беспилотники с тепловизорами — никакой трофейный плащ не спасет, каждую кочку просмотрят и проверят.

Снова нужно принимать сложное решение.

— Мне никто ничего рассказать не хочет? Что вообще здесь происходит? — вдруг произнесла губастая уточка.

В голосе ее вновь, даже несмотря на клацанье зубов от холода и страха, пробивались капризные нотки. Никлас посмотрел на девушку — мокрые волосы утратили объем и прилипли к голове, и на этом фоне губы и ресницы выглядят неестественно огромными. Платье поблескивает, вместе с цепочками выглядит как чешуя. Не человек, а самая настоящая говорящая рыба с карикатурным-человеческим лицом.

— Из машины выходи, — произнес Никлас.

Когда он сам открыл дверь и выпрыгнул — прямо в некстати оказавшуюся лужу, чавкнувшую размытой грязью под ногами, Марша испуганно вскрикнула. Она подумала, что Никлас хочет оставить ее здесь. Но он, выдернув с сиденья оцепеневшую дочь купца первой гильдии, просто помог Катрин пересесть вперед, отправив Маршу назад.

— Просто молчи и делай то, что я говорю, — прежде чем захлопнуть заднюю дверь, сказал он губастой уточке. Запрыгнул на водительское место, и тронулся с места, включая фары.

— Рассказывай, куда, — коротко глянул он к Катрин.

— Вперед пока, я покажу.

— Ты же понимаешь, что если меня ждут сюрпризы, ты умрешь первой?

— Да, понимаю. Не разгоняйся, поворот уже совсем скоро.

Проехав сотню метров, Никлас по указанию Катрин вскоре свернул прямо в кусты, проламывая мелкие ветви. Дороги как таковой здесь не было, джи-ваген петлял среди деревьев. Дороги не было, но разведанный проезд все же действительно присутствовал — в чем Никлас убедился вскоре, когда машина выехала на небольшую полянку на берегу реки. Покосившаяся и вросшая в землю каменная беседка, выложенный из покатых булыжников очаг — похоже, заброшенное место для пикников еще из того, старого мира.

Противоположный берег реки, который только что высветили фары, заметно заболочен. Но с этой стороны похоже действительно можно утопить машину, если будет такое желание.

Метрах в двадцати чуть дальше по берегу, там, где и показала Катрин, нашлась замаскированная в заводи лодка, привязанная и накрытая тяжелой маскировочной сетью. Отбросив ее, Никлас увидел приличный катер с надувными

баллонами и жестким корпусом, еще и с металлическими дугами для тента; на корме два мотора, судя по необычному виду бесшумные, электрические. Никлас про такие только слышал, не видел ни разу. Разбираться не стал, вернулся к машине — где спросил у Катрин как добраться к развалинам церкви в заброшенной деревни. Оказалось, нужно пройти вдоль берега реки около полукилометра, потом через брод и от него по прямой вперед совсем недалеко.

Выкинув из машины розовый чемодан Марши и выгнав на улицу ее саму, Никлас достал из своего рюкзака моток армированного скотча. Ни один проведенный конвой не обходился без его использования, так что даже путешествуя «без багажа», в рюкзаке для скотча Никлас место нашел. На руках отнес Катрин к катеру, посадил спиной к дереву неподалеку, быстро ее связал. Пока мотал скотч, внучка рейхсграфа — а ей определенно было страшно, холодно и больно, ни сказала ни слова, не задала ни одного вопроса и не издала ни единого стона.

Закончив с Катрин, Никлас бегом вернулся к машине. Сел за руль и включив первую передачу, медленно отпустил сцепление, а потом и педаль газа. Двигатель тяговитый, джи-ваген даже с отпущенной педалью поехал довольно бодро. Так, что выпрыгнуть Никлас успел у самого берега, поскользнувшись на мокрой траве и едва не сверзившись в воду.

Серый джи-ваген съехал с пологого спуска и сразу нырнул — капот моментально оказался под водой, задний бампер поднялся почти вертикально. Хорошо, что в реку не забежал, глубоко здесь у самого берега, так что пришлось бы выплывать — мельком подумал Никлас.

Подхватил свой рюкзак, закинул за спину и подошел к Марше, стоящей рядом со связанной Катрин. Дочка купца первой гильдии в темноте леса теперь показалась ему не очеловеченной рыбой, а сказочным существо — на вид обнаженная, в сетке цепочек, со странным нечеловеческим лицом. Впрочем, шмыгала носом и всхлипывала она вполне по-человечески.

— Я сейчас отлучусь ненадолго. Ты пока разберись с катером, заведи моторы, она подскажет, — показал Никлас на Катрин. — Учти, если ты ее освободишь, она может тебя убить.

Глаза Марши, несмотря на тяжесть невероятно длинных ресниц, широко распахнулись. Никлас пояснил:

— Ты для нее ненужный свидетель, потому что ты видела арбитра в доме Брандербергеров.

— Он прав, — неожиданно произнесла Катрин.

Глаза Марши расширились еще больше, она обхватила себя руками.

— Ты не вернешься? — посмотрела купеческая дочь на Никласа. Вернее, не на него, а на рюкзак за его спиной. — Пожалуйста, не оставляй меня, я боюсь…

Марша вдруг упала на колени, сложив руки в молитвенном жесте — при этом длинные ногти заметно обращали на себя внимание.

— Не бросай меня здесь, пожалуйста, пожалуйста…

Никлас резко выдохнул — скрыв за выдохом ругательство и злость на себя. Скинул со спины рюкзак, бросил его в катер.

— Я вернусь, даю слово. Но, если меня не будет через час, значит что-то случилось, и ты можешь действовать дальше на свое усмотрение.

Злясь на себя, на свою дурость — разбрасываться так безоглядно словами, Никлас развернулся, намереваясь отправиться к заброшенной деревне. Вдруг заговорила Катрин:

— Не поворачивайся к Паулю спиной, а если…