22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война
Шрифт:
Эти четыре категории граждан составляли порядка 5—10% взрослого населения страны. Что совсем и не мало. По крайней мере, в средние века в любой стране Европы численность военного сословия (дворян-рыцарей) выражалась в еще меньших процентах. По крайней мере, огромный резерв для восполнения потерь в командном составе армии и промышленности у Сталина был.
Наконец, автор вовсе не предлагает свести всю историю войны только лишь к описанию психологических эффектов и аффектов.
"Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?/ Не войском, нет, не польскою помогой,/ А мнением; да! мнением народным», — говорит один из персонажей пушкинского «Бориса Годунова». Золотые слова, но не стоит забывать о том, что армия держится не только на
Такие дивизии, полки, батальоны, эскадрильи, батареи нашлись на каждом участке фронта. Вспомним поименно хотя бы некоторых из многих тысяч героев.
Трижды выбивала немцев из пограничного Перемышля 99-я стрелковая дивизия полковника Н.И. Дементьева. Только 28 июня, в тот день, когда немцы уже заняли Минск и Даугавпилс, дивизия Дементьева отошла от берегов пограничной реки Сан.
На самом острие немецкого танкового клина, рвавшегося к Луцку и Ровно, встала 1 -я противотанковая бригада К.С. Москаленко — и ни одного раза не удалось врагу пробиться через боевые порядки 1-й ПТАБ.
На подступах к Дубно в первые же дни войны гнали и громили гитлеровцев 43-я и 34-я танковые дивизии под командованием полковников Цибина и Васильева.
До конца июня встречали врага огнем гарнизоны ДОТов Гродненского, Брестского, Струмиловского, Рава-Русского пограничных укрепрайонов. Оказавшиеся во вражеском тылу, без связи, без продовольствия и воды, они сражались до последнего патрона и последнего человека.
На северных подступах к Минску 25 июня 1941 г. заняла оборону 100-я стрелковая дивизия генерал-майора И.Н. Руссиянова. Накануне, вследствие неразберихи среди вышестоящего командования, вся артиллерия дивизии, до батальонной включительно, была из дивизии изъята и передана на другой, пассивный участок фронта, откуда ее удалось вернуть только во второй половине дня 27 июня. Вот в таком, практически безоружном состоянии, бойцы дивизии Руссиянова встретили удар 39-го танкового корпуса немцев. Три дня удерживали они свой рубеж обороны, стеклянными фляжками с бензином жгли вражеские танки, уничтожили до полка мотопехоты, в ночном бою разгромили штаб 25-го танкового полка вермахта.
2 июля 1941 г. по переправлявшимся через Березину у г. Борисова немецким танковым частям нанесла внезапный удар 1-я мотострелковая Московская Пролетарская Краснознаменная дивизия полковника Я.Г. Крейзера. Удар был такой силы, что двое командующих немецкими танковыми группами, Гот и Гудериан, не сговариваясь отмечают в своих мемуарах и этот бой, и то, что «здесь впервые появились танки Т-34».
Последнее замечание дважды удивительно. Во-первых, на вооружении мотострелковой дивизии по штату должны были быть только легкие танки (в 1-й Московской это были новейшие БТ-7М). Никаких «тридцатьчетверок» мотодивизии не полагалось. Во-вторых, на вооружении 6-го и 11 -го мехкорпусов Западного фронта числилось 266 танков Т-34. Что же, выходит, немцы их даже не заметили? И тем не менее Гот с Гудерианом в данном случае не врут. Дело в том, что во время выдвижения дивизии от Смоленска к Березине Крейзер обнаружил на станции Орша 30 бесхозных «тридцатьчетверок». Эти-то тридцать танков, водители которых первый раз в жизни сели за рычаги Т-34, и произвели на немцев «впечатление» гораздо более сильное, нежели сотни танков 6-го и 11-го мехкорпусов.
На крайнем северном фланге войны, в далеком Заполярье героически сражалась 14-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.А. Фролова. Не будет лишним еще раз повторить, что эта армия выполнила поставленную ей довоенными планами прикрытия задачу, остановила уже в приграничной полосе наступление врага, фактически обескровила и разгромила элитный горно-егерский
То, что мы здесь упомянули, — это только несколько эпизодов только первых двух недель войны. Эти эпизоды связаны с боевыми действиями крупных соединений (дивизия, армия) и поэтому достаточно подробно описаны в военно-исторической литературе. Тысячи героев 1941-го года сражались почти в одиночку, оставшись в хаосе всеобщего бегства без соседей, без связи — и без надежды остаться в живых...
Самое же трагичное заключается в том, что война в одном отношении очень сильно отличается от других человеческих занятий. Если из 12 гребцов весельной лодки 10 отдыхают и только двое гребут, то лодка все равно движется. Медленнее, чем могла бы, но — движется. Когда же из 120 гарнизонов Брестского укрепрайона 20 бьются до последнего патрона, а 100 — «отходят в Бельск», то укрепрайон как оперативная единица просто перестает существовать. Ну не были немецкие командиры столь глупы, чтобы заваливать трупами своих солдат амбразуры сражающегося ДОТа, если его можно было преспокойно обойти — хоть слева, хоть справа. Практически на каждом участке огромного фронта начавшейся 22 июня войны находились те, кто среди общего хаоса и панического бегства стоял насмерть. Но, как ни горько такое писать, если «сопротивление противнику оказывали отдельные части, а не какая-то организованная армия», то и самопожертвование безымянных героев не могло изменить общую обстановку, не могло остановить продвижение врага в глубь страны, не могло даже спасти бегущие толпы от плена и гибели.
«Глупая политика Гитлера...»
Спасение пришло оттуда, откуда Сталин и ожидать-то его не мог. Это чудесное избавление от неминуемой гибели так потрясло вождя народа, что он не смог сдержаться и заявил об этом во всеуслышание. Правда, потом быстро опомнился и больше ТАКОГО вслух не говорил. Но в ноябре 1941 г., выступая с докладом на торжественном собрании, посвященном очередной годовщине большевистского переворота, Сталин вдруг сказал правду:
«...глупая политика Гитлера превратила народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии» [И. Сталин. «О Великой Отечественной войне». М., Политиздат, 1949 с. 59].
В этих словах почти точно сформулирована главная причина того, почему драка за передел разбойничьей добычи между двумя кровавыми диктатурами превратилась в конце концов в Великую Отечественную войну советского народа. Ну а оговорка «почти» относится к тому, что людоед Гитлер и не мог действовать иначе. Параноик, одержимый бредовыми идеями расовой исключительности, самовлюбленный изувер, считавший себя орудием «провидения», — мог ли он не совершить те «глупости», которые имел в виду товарищ Сталин?
Поэтому не имеет никакого разумного содержания даже обсуждение вопроса о том, что было бы, если бы гитлеровцы:
— провозгласили независимость Украины, а не отправили С. Бандеру со товарищи в концлагерь;
— распустили по домам всех военнопленных, а тех, у кого дом еще оставался по другую сторону фронта, кормили бифштексами из «трофейных» коров по три раза в день;
— немедленно распустили колхозы и пообещали освободить всех узников ГУЛАГа после победы Германии и изгнания Сталина;
— создали антибольшевистскую русскую добровольческую армию и альтернативное русское правительство.
На многочисленные предложения генералов вермахта (которые видели ситуацию в СССР с близкого расстояния) Гитлер сначала отвечал, что он не нуждается в союзе со славянскими «недочеловеками», и от генералов требуется разгромить Россию, а не освобождать ее. Потом и отвечать перестал. Когда командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок отправил в Берлин проект создания «освободительной армии» из 200 тысяч добровольцев и формирования русского правительства в Смоленске, то его доклад был возвращен в ноябре 1941 с резолюцией Кейтеля: «Такие идеи не могут обсуждаться с фюрером».