22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

Солонин Марк Семенович

«...Потом мы услышали передачу ТАСС. Генерал упавшим голосом попросил включить громче, ровно в 12.02 выступил т. Молотов и объявил — считать Советский Союз в состоянии войны с Германией, вот когда мы узнали про начало войны. Генерал и майор попрощались с нами, на прощание сказали, что «вам, сынки, будет очень тяжело, эта война будет невиданной из войн». Ушли сразу же, и больше я никого не видел (подчеркнуто мной. — М.С.). Только остался с нами один лейтенант, он был смелый, хороший, молодой, только из училища, фамилии его я не помню...» [184].

Впереди в нашей книге

еще много глав, много документов, много полков и дивизий, командовать которыми стали лейтенанты. Благодаря им, «смелым, молодым, фамилию его я не помню», война, начавшаяся у Белостока, закончилась в конце концов не во Владивостоке, а в Берлине.

А провода и рации у генералов Красной Армии были. Причем в огромных количествах. Так, в одном только Западном ОВО (согласно докладной записке начальника штаба округа генерал-майора Климовских от 19 июня 1941 г.) в распоряжении службы связи округа было 117 тыс. изоляторов, 78 тыс. крюков и 261 тонна проводов [66, стр. 44]. Всего же в Красной Армии по состоянию на 1 января 1941 г. числилось 343 241 км телефонного и 28 147 км телеграфного кабеля. Этим количеством можно было обмотать Землю по экватору 9 раз. Телефонных аппаратов всех типов числилось 252 376 штук. В среднем — более 800 аппаратов на одну дивизию. Телеграфных аппаратов было, разумеется, значительно меньше — «всего» 11 049 штук, в том числе 247 аппаратов «БОДО» для шифрованной связи [6, стр. 623] .

И немецкие диверсанты в тылу Красной Армии были. Каждой из четырех танковых групп вермахта было придано по одной роте диверсантов из состава полка особого назначения «Бранденбург». В составе роты было 2 офицера, 220 унтер-офицеров и рядовых, в том числе 20—30 человек со знанием русского языка [189, стр. 55]. В распоряжении этого «несметного полчища» врагов было всего несколько часов (из соображений секретности немцы начали резать провода только перед самым рассветом 22 июня 1941 г.). Советских партизан в Белоруссии перед началом операции «Багратион» (июнь 1944 г.) было, как принято считать, более 140 тысяч. Время для перерезания проводов было практически неограниченным — война шла уже третий год, так что скрывать враждебные действия и намерения было уже незачем. Удалось ли тогда, в июне 44-го, на той же самой местности перерезать «все провода» и оставить немецкую армию без связи?

Впрочем, оставить Красную Армию «без связи» при помощи одних только ножниц было невозможно в принципе — с учетом огромного количества средств радиосвязи. В качестве иллюстрации приведем данные из мобилизационного плана МП-41, подписанного Тимошенко и Жуковым 12 февраля 1941 г. По состоянию на 1 января 1941 г. в Вооруженных силах СССР числилось:

— фронтовых радиостанций (PAT) 40 штук (в среднем по 8 на каждый из пяти будущих фронтов);

— корпусных (РАФ, РСБ) 1613 штук (в среднем по 18 на каждый стрелковый и механизированный корпус);

— полковых (5АК) 5909 штук (в среднем по 4 на каждый полк) [6, стр. 622—623].

Итого — 7566 радиостанций всех типов (не считая танковые и самолетные радиостанции). И это — на 1 января 1941 г. Заводы продолжали свой «мирный созидательный труд», и к 22 июня средств радиосвязи должно было стать еще больше. Так, план 41-го года предусматривал выпуск 33 PAT, 940 РСБ и РАФ, 1000 5АК. В записке по мобилизационному плану МП-41 почему-то отсутствуют данные по наличию предшественницы РАФа — мощной (500 Вт) радиостанции 11 -АК, хотя этих комплексов в войсках было очень много. Так,

например, в Киевском ОВО (58 дивизий) по состоянию на 10 мая 1941 г. числилось 5 комплексов PAT, 6 РАФ, 97 РСБ, 126 станций 11-АК и 1012 полковых 5АК [6, стр. 191]. Даже не считая полковые 5АК, получается в среднем по 4 мощные радиостанции на одну дивизию округа.

Подлинным чудом техники 40-х годов мог считаться комплекс PAT. Огромная мощность (1,2 кВт) позволяла обеспечить связь телефоном на расстоянии в 600 км, а телеграфом — до 2000 км. Схема передатчика предоставляла возможность работы на 381 фиксированном канале связи с автоподстройкой частоты. Стоит отметить, что никогда — вплоть до самого победного мая 1945 г. — Красная Армия не имела такого количества радиостанций PAT, какое было в июне 1941 г. И при такой насыщенности войск средствами радиосвязи Болдин (и десятки подобных ему сталинских полководцев) даже не могли найти вверенные им мехкорпуса и армии?

Кроме вышеперечисленных мощных автомобильных радиоустановок на вооружении Красной Армии были десятки тысяч переносных радиостанций батальонного и даже ротного звена (РБ, РБК, РБС, РБМ) мощностью в 1—3 Вт и радиусом действия в 10—15 км. Таких радиостанций по состоянию на 1 января 1941 г. числилось 35 617 единиц. Более 100 радиостанций тактического звена на одну дивизию.

Разумеется, этого очень-очень мало. По сравнению с установленными нормами штатной укомплектованности, которые предполагали совершенно феноменальную для начала 40-х годов степень радиофикации армии. Так, по штатному расписанию обычной стрелковой (не танковой и не моторизованной) дивизии Красной Армии, принятому в апреле 1941 г., в одном гаубичном артполку должно было быть 37 радиостанций (на 36 гаубиц), в артиллерийском полку — 25 радиостанций (на 24 орудия), 3 радиостанции в стрелковом полку и по 5 радиостанций в каждом из трех батальонов полка!

Вероятно, и сами коммунистические историки чувствовали, что одних только причитаний на тему об отсутствии средств связи будет мало для объяснения причин небывалой военной катастрофы лета 41-го.

Поэтому они заблаговременно, еще в 50—60-х годах, шготовили универсальную, волшебную «палочку-выручалочку».

И с тех пор всякий раз, когда нашим военным «историкам» приходилось объяснять очередной разгром, развал, очередную потерю людей и техники, невыполнение приказов и срыв всех планов, на сцене появлялась несокрушимая и вездесущая немецкая авиация.

ОГОНЬ С НЕБА

Авиация. Всемогущая немецкая авиация. Это она уничтожила тысячи советских танков, она сожгла все автоцистерны, разбомбила 6700 вагонов с боеприпасами, разрушила 60 окружных складов с горючим и снарядами, «растрепала» 36-ю и разгромила 6-ю кавдивизии, да при этом еще и успевала «расстреливать буквально каждую нашу машину» (так сказал в своем последнем слове на суде командующий 4-й армией генерал Коробков), и своим «страшным гулом» мешала Болдину отдавать мудрые приказы и прочая, прочая, прочая...

Изо всех мифов о начале войны этот — одновременно и самый абсурдный, и самый укорененный. Любая «Марья Ивановна» с кафедры новейшей истории, не умеющая отличить патрон от понтона и танк от трака, рассказывает своим студентам про то, что «немецкая авиация с первых дней войны захватила господство в воздухе», с той же нерассуждающей уверенностью, с какой она объясняет своим внукам про то, что надо слушаться маму с папой.

Спорить со всеобщим заблуждением трудно, но — попробуем.