264

Тауров Илья

Из динамиков на костюме одного из полицейских, или военных, определить их род войск сейчас было невозможно, донеслась абсолютно непонятная для Андрея речь, на долю секунды он решил, что корабль доставил его на ещё одну какую-то планету, но быстро вспомнил очертания материков, которые видел совсем недавно, это точно была Земля. Жмуря глаза, да и смотря сквозь пальцы, он заметил, что один из солдат, Андрей решил их идентифицировать так, всё время подёргивает автоматом куда-то вверх, и быстро сообразил, что это требование поднять руки, что и сделал, только пришлось зажмурить глаза, а потом и опустить голову чуть отведя её в сторону, ведь двигатели вертолётов и не думали затихать.

Кто-то сзади

ударил его по ногам, он упал на колени, тут же, тот кого Андрей не мог видеть, потянул его руки за спину, а он и не сопротивлялся, дал заковать себя в наручники, его подняли и потащили в один из вертолётов, Кальмар с открытым трапом так и остался стоять здесь.

— Вот это встреча, — сказал Андрей всем и никому сидя в вертолёте, на ответ не надеялся, так как давно понял, что ни он никого не поймёт, ни его.

На него внимательно посмотрел один из солдат.

— Рюсся? — спросил что-то он.

— Не Руся, а Андрей, — предварительно усмехнувшись ответил пилот.

Солдат же словно забыл про него, но стал говорить что-то другим своим сообщникам время от времени опять употребляя это слово “рюсся”, Андрей быстро понял, что слово связано не с именем, а со страной, возможно они там обсуждают что-то связанное с Россией, очень странно, что подобные граждане хозяйничают в Плесецке, ведь хоть на какое-то время данную местность во время войны Россия и теряла, но по результатам мирного договора всё вернули, теперь уже более чем двадцать лет назад.

Долго данное перемещение в пространстве не продлилось, вертолёт с Андреем, который остался единственным, остальные куда-то разлетелись, приземлился в небольшом городке, или деревне, тяжело было определиться, потому что здесь находились штук пять многоэтажных домов вполне приличного вида, вряд ли новые, но и ничего упаднического. Солдаты, или может это местные полицейские, вывели Андрея и как-то равнодушно потащили его в одно из зданий, первые три этажа которого были выкрашены в тёмно-синий цвет, а над белой дверью состоящей и двух пластиковых створок и стекла горели буквы, проясняющие если не всё, то многое “POLIISI”.

— Значит вы всё-таки менты, — с улыбкой сообщил держащим его за локти людям, — но что вы делаете в Плесецке?

Ему никто не ответил, вместо ответа Андрей только лишь увидел своё отражение в шлеме. Когда они вошли в здание, пилот Кальмара обнаружил, что форма людей здесь отличается от формы тех, кто его сюда привёл: их одежда такая же тёмно-синяя как стена на входе. На вопросы, довольно вежливо заданные, Андрей только пожал плечами и покачал головой, без особых разбирательств его посадили в изолятор. Трое людей в белом остались здесь, в здании они сняли шлемы, у всех волосы были светлыми, лишь цвет глаз отличался, они беседовали о чём-то с полицейскими в синей форме, а про своего узника как будто и забыли.

— Вы сообщите в Москву что ли, — напомнил тот о себе вполне логичным предложением.

— Москву, Москву, — даже не глядя в сторону Андрея ответил человек в белом.

Однако не прошло ещё получаса, как на входе в отделение полиции, который из клетки видно не было, ляпнула дверь так, что даже затряслась решётка за которую космонавт зачем-то держался одной рукой, словно она могла упасть. Вскоре Андрею даже немного показалось, что дрожит вообще всё. А содрогал всё женский голос, очень громкий, явно недовольный. Все кого пилот мог видеть повскакивали со своих мест, особенно испуганно переглядывались люди в белом. Язык на котором кричала женщина естественно оставался таким же непонятным, однако его эмоциональная окраска была ясна как день: дама была страшно чем-то разозлена. Наконец-то она мелькнула в поле зрения Андрея, пройти до него нужно было не более пяти метров, но он ему казалось, что он рассматривает

её очень давно: волосы короткие, тёмные, голос низковат, но явно женский, ростом она вряд ли выше самого Андрея, но сейчас выглядит очень высокой, кажется он один здесь её не боится, да и чего бояться, когда чем ближе она подходит тем мягче делается её выражение лица. Вот она стоит у клетки, вот она протягивает обе руки сквозь решётку, раскрывает ладони, а там лежит две металлические пилюли. Андрей смотрит на них, потом на женщину, а та будто опомнившись, показывает, на одной из этих пилюль, что их надо вставить в ухо. Пилот Кальмара, чуть улыбается, ему явно кажется это какой-то чушью.

— This is translator device, — будто вспоминает она, что можно сказать ему на английском, — it needs to be inserted into the ear.

— Can this thing translate you? — спрашивает Андрей искренне недоумевая, как вот это может что-то переводить, оно даже на наушник не похоже.

— Yes, it may hurt a little bit at first. — Не сходит добрая улыбка с лица женщины.

На вид ей лет сорок пять, но почему-то Андрею кажется, что намного больше, он вздыхает и решается поверить ей, да и какой смысл наносить этими штуковинами ему какой-то вред, пристрелить уже могли давным давно, например. Он берёт оба небольших металлических блестящих овала, на ощупь стало очевидно, что это что-то пластиковое и суёт себе в уши. В первую секунду не происходит ничего, а в следующую будто сквозь всю голову проходит тонкая игла, неприятно щекочущая мозг, гадко покалывает в ушах. Андрей машинально дёрнул головой, словно попытался выбросить всё это из головы, так же особо не задумываясь сунул в одно ухо палец, однако уже ничего там не обнаружил, да неприятные ощущения исчезли.

— Ну как, хорошо понимаете меня? — спросила женщина на обычном русском языке, без всякого акцента, только губы её шевелились совсем не похоже на произносимые слова, — тут все языки мира есть, и даже вот старый русский нашли как установить.

— Понимаю отлично, — ответил Андрей, — не понимаю, что тут делаю.

Женщина тоже чуть хмуря брови излишне внимательно смотрела не его губы, можно было подумать, что для неё всё переводится хуже.

— Я вам многое объясню по дороге, вообще извините конечно за такой странный приём, эти деревенщины работают для охраны границы, образование так себе, про ваш полёт они не то, чтобы забыли, они про него никогда не знали, — она глянула на троих мужчин в белой форме как учительница смотрит на того, кто не понимает с десятого раза.

— И я так понимаю, это финская граница? И давно Плесецк в Финляндии?

— Плесецк? Ну после войны эта территория уже почти сто лет как принадлежит корпорации Штаге.

— После какой войны? На сколько я знаю она российская, я улетал оттуда как с российской территории, да и какая война за эти десять лет, четвёртая мировая что ли или местная?

— Послушайте, Андрей, мне надо немного собраться с мыслями, чтобы тут не наговорить вам лишнего, да и категории которыми вы говорите, Финляндия, Россия, эту землю давно уже выкупила “Финкорп”, точнее тогдашний владелец её акций Михаэль Штаге, да и до сих пор всё здесь принадлежит их семейству.

— Действительно, нихера понимаю, — говорил Андрей смотря в пол и немного раздражаясь. — А год-то сейчас какой?

— Женщина достала из кармана прямоугольный кусок затемнённого стекла с закругленными краями, приложила большой палец спереди и снизу, кусок стекла абсолютно почернел, она перевернула его к Андрею, тем же большим пальцем показывая дату по середине экрана, под временем было написано: “4.12.2373”.

Брови пилота непроизвольно нахмурились, он не испуганно, а скорее разочарованно посмотрел на женщину не зная как всё это понимать. Тяжело вздохнул.