2788
Шрифт:
Я нахмурился. Только уже подписанные на нас зрители это увидят, и напоминать им подписаться как-то…
– Сегодня мы ретранслируем чрезвычайные известия от канала нашей подпольной сети в секторе Дельта. Наши коллеги сообщают о грандиозном провале военных, что покрывался целых три десятилетия. Один из миров в Эпсилоне был очищен командой неопланетников, признан безопасным и перешел в фазу Колониальной десятилетки. Тысячи доверчивых колонистов спрорталились туда, только чтобы отныне все их дети рождались инвалидами, чья иммунная
Я потрясенно уставился на отца. Теперь понятно, почему сеть призвала срочно распространить эту историю. Военные действительно лажанули. И они явно попытались бы быстро все прикрыть, пока слово не разлетелось.
– Но самое страшное, – продолжал отец, – что армия отказалась признать свою неудачу. И в порыве преступной безответственности открыла планету Миранда для полной колонизации.
Потрясение сменилось полным шоком. Новость просто бомба!
Папа театрально взмахнул рукой:
– Тридцать лет военные хранили эту тайну. Тридцать лет каждого рожденного на Миранде малыша отпорталивали на Землю ради спасения жизни. Тридцать лет родители с Миранды оплакивали своих потерянных детей. Тридцать лет армия заставляла этих людей страдать молча и…
Вдруг что-то пронзительно запищало. Я в недоумении уставился на потолок и только потом сообразил, что это сработал один из датчиков наружной сигнализации. Отец умолк, легонько покачал головой и ударил по черной кнопке, обрывая сирену. А когда заговорил снова, его голос звучал еще драматичнее:
– В эфире «Правда против угнетения». У нас облава! Облава! Немедленно переходим в режим тишины.
Я так увлекся, пялясь на него, что даже не додумался отключить трансляцию, пока отец не указал на красную кнопку. Но вообще мы ежемесячно отрабатывали действия при облаве, и дальше я на автомате убрал видеожуков и отрубил все оборудование. Отец тем временем открыл потайную армированную дверь в убежище, жестом подозвал меня, и мы оба втиснулись внутрь.
Папа уже закрывал дверь, когда его глядильник оповестил о вторжении в дом. До сих пор я надеялся, что тревога ложная, но если сработала внутренняя сигналка, значит, к нам проникли. На самом деле! Вооруженные военные обыскивали наш дом. И меня либо застрелят, либо запрут в какой-нибудь военной тюряге до конца дней.
Ядрить! Может, папаша и готов отдать жизнь за распространение истины, но я-то нет!
Он закрыл дверь, и мы очутились в полной темноте. Несколько минут слышалось лишь наше дыхание, затем глядильник отца вновь звякнул, предупреждая о том, что кто-то открыл люк. Военные уже в нашей подпольной рубке, и разделяет нас только дверь убежища.
Это несправедливо… Мало того, что я умру, так еще и не сделав ни одного выпуска!
А через еще пять минут тишины мой глядильник разродился воплями Зена Аррата. Я нервно подскочил, ударился головой о низкий потолок и в панике застучал по экрану. Но из-за
– Крат, полагаю, ты в этом смехотворном бункере вместе с отцом. Он блокирует все мои звонки, так что можешь передать ему: от меня не спрятаться. Я прямо за дверью и не уйду, пока он не выйдет и не поговорит со мной!
Я еще не решил, стоит ли чувствовать облегчение или ужасаться пуще прежнего. В нашу рубку проникли вовсе не военные. А моя тетя Галина!
Отец застонал, протиснулся мимо меня и открыл дверь. Под ледяным взглядом тети Галины мы выбрались из убежища. Папа в ответ сердито зыркнул на нее, поправляя одежду:
– На кой ты ворвалась в мой дом и как обошла систему безопасности?
– Дом не твой, а мой. И я воспользовалась хозяйским мастер-кодом, чтобы все отключить.
– Может, технически дом и твой, но я его арендую. И имею законное право на частную жизнь. Так что нечего тут шататься без моего разрешения!
Тетя Галина одарила отца испепеляющим взглядом:
– Ты б имел право на частную жизни, если бы платил за аренду, но ты не платишь, а предпочитаешь тратить деньги на незаконную перепланировку моей собственности ради твоего дурацкого канала «Правда против ожирения».
– Против угнетения, – поправил папа, – и он не дурацкий. Мы служим обществу, рассказывая правду, скрытую за ложью чиновников. А ты своим приходом прервала экстренный выпуск. Мы должны рассказать человечеству о Миранде!
– Кто такая Миранда? – не поняла тетя.
Отец вздохнул:
– Миранда не человек. Это планета в Эпсилоне. Военные облажались выбрав ее для колонизации. И теперь там нет детей, потому что каждый рождается обезьяньим выродком!
Тетушка неодобрительно поморщилась:
– Если ты имеешь в виду инвалидов, то так и говори. Я очень не люблю, когда к ним применяют подобные оскорбительные словечки. Эти люди всего-то родились с дефектом иммунной системы.
– Да какая разница, как их называть, они же все равно не услышат, потому что не могут покинуть Землю. И вообще, они ж не люди.
– Такие же люди, как мы, – отрезала тетя Галина. – На самом деле я уверена, что любой инвалид – больше человек, чем ты.
Папаша выпучил глаза:
– Да ты…
Но тетушка продолжала, заглушая его голос своим:
– А ты сейчас распространяешь очередной дикий слух. Есть несколько весьма уважаемых новостных каналов, что рискуют освещать подлинные истории, по-настоящему интересные публике. И твой канал никогда не добьется такого же уважения зрителей, пока ты не начнешь проверять факты, прежде чем нести их в массы.
– Это не дикий слух, – упорствовал отец.
Тетя вздохнула:
– Так на сей раз ты сам проверил все сведения?
– Ну… нет. Глупость какая, что ж мне теперь самому в Эпсилон тащиться.