3 главных открытия психологии. Как управлять собой и своей жизнью

Курпатов Андрей Владимирович

Итак, как скинуть свою зарвавшуюся патологическую доминанту (под последней, напомню, мы понимаем доминанту, в основе которой лежит потребность, которая никак не может реализоваться, но при этом потребляет на себя все имеющиеся у нас силы)? Необходимо осознать все желания, которые у нас есть. Таковых, если приглядеться, оказывается целая бездна (и есть нам хочется, и здоровья родным хочется, и мир во всем мире тоже не помешает), сутки перечислять – всех не перечислишь. Поскольку же всякое желание – троглодит, т. е. завсегда готово отнять наши силы, то в результате такой процедуры они быстро опустошат наши энергетические закрома. И тогда на нашего главного врага – желание, которое нужно изжить, – никаких сил не останется, оно ослабнет и ретируется.

Впрочем, праздновать победу пока рано: отвлекся – и оно снова тут как

тут. Повторяем упражнение: снова, подробно и не торопясь, перечисляем все наши желания, остающиеся, как правило, за кадром. На третий, четвертый раз положительный итог будет достигнут. Для обеспечения эффективности этой работы лучше делать ее не в уме, а на бумаге. Возьмите лист и под первым пунктом напишите то желание, которое образует и поддерживает вашу патологическую доминанту. Далее заполняйте каждую строку, спрашивая себя: «А что тебе еще хочется?» Желания, перечисленные в этом списке, могут быть «большими» и «маленькими», «достижимыми» и «недостижимыми» – это значения не имеет, главное, чтобы их было много. Когда испишете пару-тройку листов, взгляните на первый пункт списка. Могу вас уверить, зафиксированное здесь желание уже не покажется вам столь уж серьезным, значительным и обязательным к исполнению. Поздравьте себя, вы свободны – патологическая доминанта повержена! Теперь займитесь чем-нибудь, и все пройдет.

ПЕЧАЛЬНАЯ РОЛЬ СОЗНАНИЯ

Что ж, мы рассмотрели способы воздействия на динамические стереотипы (по И. П. Павлову), возможности устранения патологической доминанты (по А. А. Ухтомскому), теперь на очереди отношения наших слов с нашими ощущениями, т. е. между «знаками» и их «значениями» (по Л. С. Выготскому).

Тут проблема неохватная, поэтому сразу же приношу свои извинения за неполное изложение темы. Но что поделаешь? В позиции «автор – читатель» я могу апеллировать только к сознанию своего читателя, но никак не к его подкорке (в процессе психотерапии ситуация, разумеется, меняется, а потому там и возможностей несравнимо больше). Сознание же, как мы знаем, тенденциозно и, надо признать, вещь посредственная. Мы уже столько сказали о неразумности человека, что заниматься сейчас серьезным обсуждением его сознания просто смешно. Важно, впрочем, даже не сознание как таковое, а его отношения с подкоркой, с подсознанием.

Большинство наших психологических проблем связаны именно с тем, что сознание и подсознание друг с другом не дружат категорически, друг друга не понимают и находятся друг с другом в состоянии постоянной противофазы, перетягивают канат и одновременно же друг другу подыгрывают. Есть ли в этих поддавках здравый смысл – я сказать затрудняюсь, скорее всего, нет. Поскольку наши ощущения, которые и составляют собой наше подсознание, невозможно «дословно» перевести на язык сознания (ощущение боли и представление о боли – это, конечно, не одно и то же), то, следовательно, тут-то и возникают сшибки. Впрочем, я смею надеяться на важность и эффективность процессов «осознавания», реализуемого, правда, с учетом верного и научно обоснованного понимания принципов работы мозга. Вот на этот феномен – «осознавание» – мы и сделаем сейчас основной упор.

Три способа сойти с ума, но не насовсем

Какие же имеют место коллизии в отношениях сознания и подсознания (коры и подкорки)? Прежде всего, конфликт возникает в оценке ситуации – подсознание оценивает ситуацию с позиций своих желаний (грубо говоря, смотрит, что приносит удовольствие, а что его не приносит), а сознание с позиций своих установок, или, иначе, с мировоззренческих позиций (здесь дихотомия другая: что правильно, а что неправильно, что хорошо, а что плохо). Разумеется, как правило, побеждает первое, т. е. подсознание, а сознанию приходится все это дело оправдывать, делать глупые реверансы и осуществлять попытки доказательства типа: «Верблюд – не верблюд, а животное с горбом».

Легче всего этот феномен посмотреть на примере детей вследствие слабости у них сознательной части психического аппарата: натворили чего-то, нашкодничали, а потом – «Он первый начал! Я не виноват! А вы ему скажите, чтобы он не обзывался!» Конечно, если тебя обзывают – хочется дать в морду, но это, как известно, неприлично, надо найти достойное объяснение, что, мол, «действовали по причине крайней необходимости, все понимаем, но вы сами посудите…» Со взрослыми все сложнее, поскольку

приходится уже не кого-то там обманывать, а самих себя. Вот человек в браке и вроде бы не должен испытывать сексуального влечения к третьей персоне, но что значит «не должен», если хочется?

Вот и начинаются длительные переговоры с самим собой: попытки объяснить себе, что, во-первых, «все так делают»; во-вторых, «а вы на мою/моего супругу/супруга посмотрите, как тут не изменить»; в-третьих, «я только один разок, а потом все». Чего эти оправдания стоят, объяснять не нужно, а иногда, у особенно «морально-нравственных», и они не удаются. Поэтому тут складывается следующая ситуация: сознание вытесняет «запретные влечения» собственного разлива, а те в свою очередь, не имея возможности реализоваться, проявляются в виде различных невротических симптомов (страхов за здоровье, депрессий, алкоголизма и т. п.) – тоже, знаете ли, не лучший способ напряжение сбросить.

Вторая большая проблема заключается в том, что сознание не всегда замечает то, что значимо для подсознания. Последнее начинает колобродить, а сознание тем временем, не понимая – в чем, собственно, проблема, находит сторонние поводы для пояснения этого безобразия. Приведем пример: любая стрессовая ситуация вызывает у человека комплекс различных реакций, включая и реакции вегетативной нервной системы: сердцебиение, повышение артериального давления, нарушения со стороны желудочно-кишечного тракта и мочеполовой системы. Теперь представим себе юношу, который пытается стать «настоящим мужчиной», или, как это нынче говорят, лишить себя девственности. Ситуация однозначно стрессовая, но волноваться будущему, без пяти минут мужчине не пристало (так, по крайней мере, рассуждает сознание).

На фоне стресса и «вегетативной бури» у нашего героя возникают трудности с потенцией, молодой человек пытается сексуально возбудиться, но тревога – еще тот помощник. В результате первый опыт не удается, а в голову западает мысль – «Импотент!» Как ни странно, но это объяснение звучит куда более желательным и приятственным, нежели ужасное фактическое: сдрейфил, растерялся, не смог. Последние «обвинения» для настоящего мужчины звучат как оскорбление – ни больше, ни меньше. А вот если импотент, то, значит, по внешним, не зависящим от меня причинам случилась такая оказия – извините, но я не виноват. Хорошо придумано, только как потом с этой версией случившейся оказии жить? Жить с этой версией можно, но сексуальная жизнь при такой внутренней идеологии явно не заладится.

Наконец, третья патологическая конструкция – это когда сознание верховодит (так, по крайней мере, ему кажется), а подкорка, движимая своими интересами, по понятным причинам его не слушается. Возникает коллизия: я вроде бы хочу, а что-то мне мешает. Вот представим себе девушку. Два-три года назад пылала она безумной страстью к «роковому мужчине», который, как, впрочем, и большинство подобных парней, – повеса, на которого рассчитывать нельзя: ветер в голове переменчивый, ответственности – никакой. Любил или баловался – непонятно, отчего, впрочем, был он еще более мил девичьему сердцу. Так или иначе, но в результате этой «мыльной оперы» – разрыв. Любовная доминанта, однако же, сохранилась, ни к какому «концу» не пришла, т. е. рана на месте и зажила только внешне, на уровне сознания.

Далее встречается на пути нашей героини «идеальный мужчина». Это тот, который и любит, и на руках носит, и все для нее делает, и родственники с обеих сторон на него не нарадуются – и приличный, и образованный, и ответственный. Любо-дорого посмотреть, только одна беда – не орел! Прежний, вот тот был орел! Оттого-то и доминанта у нашей красавицы не закрылась, поскольку любовь ее с тем орлом была безответной. Если ответил бы, то стал, возможно, пингвином – тоже, кстати, птица. Но что делать?.. Орел, понимаете ли, улетел, но жизнь как-то устраивать надо, а тут вот и случай подвернулся – обожатель ходит, любит, сватается. «Так ведь можно единственный шанс упустить!» – восклицает сознание, вместе с мамой, конечно. Ничего не попишешь, придется, черт возьми, выходить… И ведь как хорошо она умом понимает, что все правильно делает, и прежнего своего мучителя осыпает проклятиями (первый признак того, что эмоциональная вовлеченность отнюдь не ослабла), но что-то не так, какая-то червоточинка мучает. Это подкорка, подкорка, тоскующая по тому – единственному подлецу, ненаглядному.