30 дней
Шрифт:
– Почему я так важна для тебя? – спросила я, останавливаясь.
– В тебе мое пламя, – усмехнулся Вайторис.
– Во мне его нет ни искры, Вайтор, – зло бросила я, устремляясь вперед. – Ты забрал его.
– Невозможно забрать то, что живет в крови.
Я снова остановилась и развернулась к нему. То есть огонь по-прежнему со мной, и мне лишь нужно его разбудить?
– Изначальные условия были заданы. Изменить невозможно, – ответил вслух Господин и снова приблизился ко мне. Затем обнял мое лицо ладонями и спросил: – Что разорвало цепь, Игнис? Что сместило Грани? Дай ответ, и, возможно, я смогу
– Не знаю, – прошептала я, не в силах оторвать взгляда от его почерневших глаз.
– Ты мне лжешь, Игнис, лжешь, – произнес Вайтор так спокойно, что я вздрогнула от мгновенно проснувшегося страха.
– Я не лгу! – заорала я, чтобы скрыть за злостью испуг, и…
Вода захлестнула рот, нос, попала в легкие. Распахнула глаза, надо мной склонился Скайрен Аквей, только видела я его сквозь водяную толщу. Глаза водника сверкали бликами, но я не чувствовала его взгляда. Я чувствовала только одно, что меня топят. Удерживают под водой, и вырваться из хватки мне не хватает сил. Я забилась, задергалась изо всех сил, и когда весь мир слился в яркий свет где-то далеко впереди, и рванула к нему. Вынырнув, я вцепилась в первую попавшуюся опору и закричала так громко, как только смогла.
– Тьма! – рявкнули над ухом. – Теперь ты решила оглушить меня?
Я ошалело уставилась на Аквея, к которому прижалась грудью, намочив его белоснежную тонкую рубашку насквозь. Он насмешливо изломил бровь:
– Добро пожаловать в мир добра, злая Игнис. Будешь драться, оскорблять, попытаешься выцарапать мне глаза?
– Обязательно, – кивнула я.
– А я так и знал, – хмыкнул необычайно довольный водник. – Ты до отвращения предсказуема.
Я обиделась, по-настоящему, обиделась. Оттолкнула от себя руки Аквея и попыталась выбраться из бассейна, в который снова свалилась, как только опора исчезла. Скайрен некоторое время наблюдал за моими тщетными попытками с бортика бассейна, на котором стоял на коленях, потому что вылезти мне сил не хватило. После хохотнул и протянул руку, чтобы помочь выбраться. Я уцепилась за его ладонь, и тогда водник произнес, сверкая неприкрытой иронией в синих глазах:
– Там были ступени. Но ты ведь упорная, да, Игнис? Лучше свернешь себе шею, чем оглянешься и пойдешь на компромисс, ведь так?
– Так, – мрачновато кивнула я и рывком стянула спасителя вниз. Жгучий прилив злости придал сил, и Скайрен Аквей рыбкой скользнул в воду.
Я навалилась сверху, топя его, сжала слабыми пальцами шею, но ощутила лишь воду. Аквей исчез. Растворился подо мной, сам став водой. Лишь одежда пошла ко дну бассейна.
– Скользкий гад! – выкрикнула я, вскочив на ноги. Ударила кулаками по водной поверхности и вскрикнула, когда оказалась прижата животом к бортику.
Тут же вспыхнуло воспоминание – сон, приснившийся мне в первую ночь после пленения. Я замерла, вдруг остро ощутив все неровности каменного бортика. Осознала, что на мне надета лишь сорочка, промокшая насквозь и больше открывающая мое тело, чем скрывавшая его. И то, как напряженно замер за моей спиной водник, я тоже почувствовала, как и его затвердевшую плоть, упиравшуюся мне в ягодицы, обтянутые мокрой тканью.
Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Наверное, высмеять Аквея и оттолкнуть его, но я продолжала лежать животом на бортике, прислушиваясь
Вайторис… Разум ухватился за это имя, пытаясь выдернуть безвольное тело из-под водника, но вот Скайрен отводит мои волосы, перекидывает вперед, открывая спину, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, настолько остро я чувствую тепло его ладоней, через мокрую ткань. Они скользят по моему телу, изучают, ощупывают. Рывок, и я уже смотрю ему в глаза, затуманенные пеленой желания. Совсем как в том сне. Взгляд водника скользит по моему лицу, и я ощущаю его, как прикосновения кончиков пальцев, легкие, едва ощутимые, но до безумия волнительные…
– Проклятая Тьма, – хрипло выдохнул Скайрен.
– Бесконечный Хаос, – севшим голосом согласилась я.
Его ладонь накрыла мне затылок, я обвила руками шею своего похитителя, оттолкнулась от дна, подпрыгнула и обвила ногами узкую мужскую талию. Его глаза всё ближе, я теряюсь в этом голодном взгляде, таю, словно кусочек льда в горячей ладони, кажется, готовая…
«Игнис! Не смей!»
Крик Вайториса прогремел в моей голове очередным воспоминанием. Я замерла, когда губы водника почти коснулись моих губ, и он тоже замер. Мышцы мужчины напряглись, словно он проснулся одновременно со мной. Мы еще мгновение мерялись взглядами… И я полетела в воду, отброшенная руками, которые только что были готовы дарить наслаждение.
– Зачем ты это делаешь? – с яростью спросил Аквей. – Я исцелил тебя, а ты пытаешься отравить мне жизнь, толкаешь к измене! Такова твоя благодарность?
– Ты действительно думаешь, что я соблазняла тебя? – спросила я, стирая с лица воду.
Он одарил меня тяжелым взглядом, уперся ладонями в бортик и легко выпрыгнул из воды. Я прыгать не стала, решив воспользоваться ступенями. Признаться, я была оглушена произошедшим. Слишком откровенные сцены рисовало воображение, слишком близка я была к падению, и слишком слабым оказалось раскаяние за едва несовершенное преступление.
– Сколько прошло времени? – спросила я вдруг осипшим голосом. – Сколько я в твоем замке?
«Изначальные условия», – так сказал в моему бреду Вайторис. Так сколько вернувшихся даров я проспала, сколько могла утратить сейчас?
– Ты пятый день в моем замке, – хмуро ответил водник, уже намотавший на бедра кусок мягкого полотна. Его одежда так и осталась в бассейне.
– Пятый день, – эхом повторила я и вскинула взгляд на Аквея, задав еще один вопрос, мучавший меня, пока Скайрен не сбежал. – Где находится твой замок? Почему я не могу вспомнить?
– Судя по тому, что ты всё еще здесь, даже вечная тварь не знает этого. Оказывается, он не такой уж и всесильный. Удивительно, правда, Игнис? – с издевкой сказал водник, так и не ответив мне, и покинул купальню.
– И это прискорбно, – буркнула я, поднимая со скамьи второй кусок полотна.
Итак, я здесь пятый день. Решительно откинула мысли о едва не случившейся близости, думать нужно о важном. А с этим притяжением я разберусь после. Теперь мои размышления потекли по иному руслу.