30 вопросов, чтобы влюбиться
Шрифт:
– Это тоже очевидно, да?
– Да нет, просто он вроде как лучший друг твоего брата. Я потому и предположила.
Ксюня уводит лицо в сторону, сдерживая улыбку, и натягивает капюшон на голову.
– Не вижу ничего смешного, – мне надо продолжить разговор. – Я вон вообще в твоего брата влюблена. Хотя не знаю его толком.
Она хихикает.
– Наверное, поэтому ты в него и влюблена, что не знаешь. Это он в школе типа крутой. А дома… бесит меня по сто раз на дню.
Мы обе смеемся. Я не знаю, какого это иметь брата или сестру. Мы с мамой всегда были вдвоем. У меня даже двоюродных
Но почему-то мне кажется, что Ксюне со Славой дома весело. Есть с кем побеситься хотя бы. Я всегда одна. Мама приходит поздно. Мы порой не успеваем и поговорить.
– А чем бесит? – мне правда интересно.
– Да блин всем. Врывается ко мне в комнату без спроса. Музыкой постоянно гремит. Все соседи на нас жалуются. Или вот приспичит ему фильм посмотреть, и я должна с ним смотреть, потому что одному скучно. Ему, видите ли, обсуждать с кем-то надо, – Ксюня закатывает глаза, водя кисточкой по глазнице черепа. – Или Ваню в гости позовет в самый неудачный момент. Когда я в пижаме и с грязной головой.
– А он знает, что Ваня тебе нравится?
Ксюня таращит на меня глаза.
– Неет! И ты ему ни в коем случае не говори!
– Да не буду, разумеется, – улыбаюсь. Внутри я уверена, что мне и возможности такой не представится. – Ты про мою фанатичную любовь тоже никому не говори, пожалуйста. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись.
Ксюня кивает серьезно и закрывает рот на невидимую молнию.
– Я все понимаю.
Мы закрепляем взглядом и улыбкой неписаную сделку.
Дальше Ксюня много и в деталях рассказывает о Дегтяреве, о том, какой он добрый и как классно играет на разных инструментах, вспоминает забавные истории с ним и ее братом. Я слушаю внимательно, пытаясь выловить в этом что-нибудь полезное для Ликиной анкеты. Ничего нового не узнаю, а мне все равно любопытно. У них словно другая жизнь. Насыщеннее, что ли.
– Я хочу поменять платье. Все-таки возьму то, с открытым плечом, – заявляет Ксюня, пока я закрываю мастерскую на ключ. – Сходишь со мной?
– Конечно. Погнали опять на самокатах.
Я не могу отказать себе в этом удовольствии. Эти катания составляют большую часть моих карманных расходов. Мне надо сохранить сбережения на выходные. У всех ребят свои электросамокаты, поэтому они могут ездить на них неограниченное время, а я всегда арендую и считаю каждую минуту. Мне хочется накататься вдоволь и подольше побыть с Валей, но обычно денег не хватает, и я вынужденно ухожу раньше. Я обещала себе, что не буду больше в будни тратиться на самокаты, но мне хочется разделить с Ксюней эту радость.
Домой я опять возвращаюсь поздно. Мама уже на кухне, жует бутерброд и смотрит женский стендап. Я боюсь заходить туда, а желудок буквально стонет от голода. Топчусь в ванной. Наверное, рассчитываю, что мама скоро закончит и уйдет в комнату, а там ляжет спать, и мы не пересечемся. Надежды не оправдываются. Приходится выходить.
Мама оборачивается на меня еще до того, как я пересекаю проем. Я сразу прячу глаза в пол и двигаюсь к холодильнику. Макароны с сосисками мы вчера доели, а ничего нового я не приготовила. И сегодня нет сил. Сделаю
– Где ты пропадала? В драмкружке опять? – спрашивает строгий голос.
Я киваю молча.
– Зачем ты тратишь на это столько времени? Лучше бы училась.
Мама сует в рот остатки бутерброда и запивает черным чаем. Мне хочется сказать, что большую часть времени я потратила на платье, которое не могу себе позволить, но гордо молчу.
– И что ты сделала с занавесками? У нас их не так много, чтобы кромсать налево и направо.
– Тебе и занавесок на меня жалко? – вырывается на высоких нотах.
Я кладу сыр на стол и врезаюсь в него ножом. Кусок выходит неровным и толстым, но так даже лучше, ибо я голодная. Батон уже нарезан. На приготовление ужина уходит всего минута.
– Лер, – мама вздыхает, – просто объясни, зачем портить хорошие шторы, когда у тебя есть готовое и красивое платье. Чем оно тебе не нравится?
– Тем что оно старое! И уже ношенное! И свадебное. Это не такой бал. Как ты не понимаешь?
Я смотрю на маму слезливыми глазами. Ее лицо выражает недоуменное равнодушие. Конечно, ей сколько уже, полжизни прожито. Она и не помнит, что такое быть школьницей.
– Не бойся. Не покромсаю я твои драгоценные шторы. Сделаю себе платье без единого шва!
Это сильно усложняет мне задачу, но я не хочу уступать. И не буду. У меня еще есть время. Что-нибудь придумаю. Я видела ролики, как девушки из обычного куска ткани крутили шедевры без единой булавки. Должно получиться.
Положив два бутерброда на тарелку, я ухожу в комнату, чтобы там поесть и успокоиться. Мама еще долго возится на кухне. Масло шипит – готовит что-то. Я съедаю хлеб с сыром за два прикуса, а дальше принимаюсь за сценарий пьесы для Хэллоуина, ведь завтра у нас первая репетиция. Слов у меня почти нет, но все равно надо быть в курсе, как себя вести, что за чем идет и т.п. Параллельно слушаю в наушниках МакSим. В ее песнях всегда много тоски – подходит для этого вечера, как и для жизни в целом.
Глава 8.
Наутро Анжелика встречает меня у ворот школы. Явно, специально ждала. Она скалится самодовольно и сразу хватает меня под руку, словно мы лучшие подружки. Так мы и идем по двору.
На улице резко холодает. По моим ощущениям. Ветер подвывает, а солнце не торопится просыпаться. И небо, сдавленное тучами, выжимает морось.
– А ты молодец, проворнее, чем я ожидала, – хвалит меня Коростылева. – Белкина, значит, во френдзоне. Как ты это узнала?
– У Ксюни спросила, – отвечаю честно. Придумывать что-то еще у меня нет времени и желания.
– Хм. Надеюсь, она ничего не заподозрила? – Анжелика сверлит меня взглядом, сама подозревает.
– Вроде нет. Она сама заговорила о брате.
– Хорошо, – ее хмыканье меня настораживает. – Позови Ксюню с нами на покатушки в выходные.
– Зачем?
– Просто так, за компанию. Я видела, как вы уезжали вместе на самокатах. Она, значит, тоже катается.
Возразить мне нечего.
Я приглашаю Ксюню в мессенджере, успев решить задачи по физике раньше других, но не тороплюсь сдавать работу. Хочу остаток урока побездельничать с пользой.