30 закатов, чтобы полюбить тебя
Шрифт:
Моя мама гордилась бы тем, что я довольно разборчив во многих вещах, и я слукавил бы, если бы сказал, что меня не раздражают плохо сделанные или некачественные вещи. Мне всегда были по душе порядок, спокойствие и организованность. Мне нравилось, что я всегда знал, где что лежит, понимал, откуда это взялось и почему оно там находится. Не только в материальном плане, но и в жизни в целом.
За чистоту, опрятность и порядок в моем доме в Примроуз-Хилл отвечали три человека. Ханна была ответственной за приготовление еды и аккуратную упаковку ее в стеклянные контейнеры. По возвращении домой моя одежда всегда должна была быть выглажена и аккуратно сложена.
Вот почему я зашел так далеко: потому что вся моя жизнь находится под контролем. Все было разложено по полочкам, и мое будущее было прекрасно организованно.
– Ты с ума сойдешь, когда я отвезу тебя на свой остров, – сказал Нейт, снова прерывая мои мысли.
– Твой остров? – я снисходительно посмотрел на него.
– Смейся, сколько влезет. Я уже четыре года посещаю это место, и когда я говорю тебе, что это идеальное место, чтобы отключиться, значит, так оно и есть.
Нейт был тем еще модником с внешностью хиппи. Он выбрал богом забытый остров, чтобы, как он любит говорить, «отключиться». Он вырывается из повседневной жизни и возвращается с обновленными «чакрами», что бы это ни значило…
Честно говоря, не припомню, когда бы я брал настоящий отпуск больше, чем на четыре дня… Мне нравилось работать, и многие клиенты компании хотели, чтобы именно я был их пилотом. Из-за этого у меня было мало свободного времени и много ночей в пятизвездочных отелях, которые были разбросаны по всему миру. Я не жаловался. Благодаря работе у меня был довольно обеспеченный образ жизни. Я общался с важными людьми, со многими у меня впоследствии завязались настоящие дружеские отношения.
Зазвонил телефон Нейта, тем самым прервав мои мысли.
– Привет, да, Уайатт, как жизнь, чувак?
Нейт сделал жест рукой в моем направлении, но я вновь проигнорировал его. Я просто встал с дивана, подошел к мини-бару и налил себе в стакан чистого виски. Кажется, я где-то слышал, что похмелье лечится еще бо`льшим количеством алкоголя… А кто я такой, чтобы подвергать сомнению столь приятное утверждение?
– Это срочно, – на заднем плане послышался голос Нейта. – Иначе я бы тебя не просил. Нет… конечно, мы не можем сесть на один из самолетов.
Его взгляд встретился с моим. Я пытался передать ему все, что думаю касательно этого, но он продолжал настаивать на своем:
– Да, два места в первом… в Денпасар, да… Супер, чувак! Большое тебе спасибо! Заметано!
Я снова поднес стакан к губам.
– Ты сменишь выражение лица? Я тут из кожи вон лезу, чтобы…
– Я не поеду, Нейт, – отрезал я, не глядя на него. – Не настаивай. Или мне напомнить тебе, почему я больше не могу убегать и прикидываться идиотом, как когда мы были детьми?
Нейт посмотрел на меня с дивана, спокойный и собранный.
– Именно из-за того, что произошло, тебе нужно передохнуть от всего этого. Ты должен уехать из Лондона, уехать и хорошенько подумать, каким будет твой следующий ход.
– Следующего хода не будет, Нейт, черт возьми!
От переполняющей меня злости я так сильно сжал стеклянный стакан, что он треснул на тысячу кусочков, порезавших мою руку. Я выругался сквозь зубы. Нейт продолжал невозмутимо наблюдать за мной.
– Всего тридцать дней, Алекс. Тридцать дней,
– Тридцать дней, чтобы попытаться смириться с тем, что моя жизнь, какой она у меня была до сих пор, закончится навсегда.
Нейт больше ничего не сказал, и я исчез в ванной. Пришло время принять мою новую реальность.
2. Никки
Солнечный свет проник сквозь окно, как всегда, тем самым разбудив меня. Это происходит каждое утро, поэтому я снова выругалась вслух. Интересно, когда мне уже удастся закончить шить шторы, которые я пытаюсь доделать уже два месяца? Можно было бы сказать, что у меня не было времени, или что я не успевала из-за тысячи дел, которые мне приходится делать в течение дня, но это были бы лишь жалкие оправдания. У меня было достаточно времени, чтобы закончить их шить, но, честно говоря, мне было невероятно лень.
Шитье штор не входило в список моих многочисленных хобби, но я знала, что смогу справиться с этим сама. Можно было бы сшить их за несколько часов, а с небольшой помощью Эко или даже Гаса я бы с легкостью их повесила. Мне бы даже удалось успеть сесть на мотоцикл и присоединиться к остальным ребятам, чтобы полюбоваться закатом.
Я потянулась, как кошка; зевнула так, как никогда бы не сделала на людях, и встала с кровати. Мне все еще было непривычно жить одной, как я и не привыкла к тому, что все, кто видит мои глаза, принадлежат мне и только мне. Мне двадцать три года, и два месяца назад я стала независимой и переехала на виллу у утеса. Можно было съехать и раньше, но мне слишком нравилось жить с бабушкой Кутой и моим дядей Кадеком. Они всегда защищали меня и заботились обо мне. По сути, я выросла с ними, учитывая, что мои родители умерли, когда мне было всего три года. Я с трудом их помню, поскольку была еще ребенком, но знаю, какая пустота образовалась в нашей семье после их потери. Моя мама была ребенком в глазах моей бабушки и младшей сестрой моего дяди, а я их единственная внучка и племянница, которая осталась сиротой…
Говорить о родителях было больно. Несмотря на то, что я знала их всего ничего, тем не менее я безумно по ним скучала. У меня было ощущение, что я знаю их лучше, чем кто-либо еще, благодаря моим бабушке и дяде. Они всегда рассказывали мне истории о моей маме, даже если порой им было тяжело говорить о ней. Знаю, они делали это, чтобы я могла представить ту, на кого я была похожа, и которая сильно меня любила. О моем отце говорили меньше, он был всего лишь призраком из прошлого, которого мне бы так и не удалось ясно разглядеть, если бы не их рассказы.
Благодаря им я многое узнала. Например, родинка, которая у меня есть на мочке левого уха, точно такая же, как у моей мамы. Или что мои длинные ноги и рост метр семьдесят явно унаследованы от моего отца Джейкоба, который был англичанином; и то, что я метиска, поскольку вся моя семья по материнской линии азиатского и балийского происхождения.
Так странно думать, что во мне течет английская кровь. Что касается черт, то могу вас заверить, что тут победили гены моей мамы. Мои глаза совсем не того шоколадного оттенка, который преобладает среди местного населения. У меня они зеленоватого оттенка, что, кстати, еще как аукнулось мне в детстве. Некоторые на острове думали, что мне нездоровилось, – конечно, не каждый день встретишь зеленоглазую азиатку. И моя кожа была светлее, а в остальном я такая же балийка, как и все, кто живет на этом острове. Пусть кто-то только попробует сказать обратное.