300 спартанцев. Битва при Фермопилах
Шрифт:
Деревенька была невелика, всего около пятнадцати хижин, которые беспорядочно сгрудились на склоне холма. В низине у реки темнели загоны из жердей, полные коз и овец. Там же находились и лошади.
Лохматые собаки с громким лаем окружили троих путников, едва они приблизились к крайней из хижин, над кровлей которой тянулся к небу белый шлейф дыма. Лошадь Дафны, испуганно захрапев, заметалась из стороны в сторону. Испугалась собак и кобылка Ксанфа, норовя встать на дыбы. Ксанф обеими руками вцепился в поводья, опасаясь,
Из хижины выбежали два человека. На одном была лишь набедренная повязка. Вьющиеся черные волосы почти закрывали ему глаза. Другой был в хитоне из грубого холста, подпоясанный толстой веревкой. За поясом у него торчал длинный тесак. У черноволосого в руке был топор.
Дафна заговорила с человеком в хитоне. У него была густая борода, а загорелое лицо было покрыто сетью морщин.
— Мы — спартанцы, — сказала Дафна, — держим путь в Кинурию. К сожалению, одна из наших лошадей захромала. У вас есть лошади?
Бородач в хитоне прикрикнул на собак, которые отбежали в сторону и, сгрудившись у соседней хижины, продолжали рычать и скалить зубы.
— Лошади-то у нас есть, — ответил бородач с кривой усмешкой, — только они не всякому даются в руки.
При этих словах бородача по губам черноволосого промелькнула едкая ухмылка. Поигрывая топором, он нахально разглядывал Дафну с головы до ног.
— Мы готовы заплатить вам, — вставил Евбул. — Назовите вашу цену.
— Даже так? — Бородач сделал удивленное лицо. — Ушам не верю! Обычно спартанцы все забирают даром.
От соседних хижин подошло еще несколько илотов, одетых в овчины, с дротиками, дубинами и топорами в руках. Трое из них держали над головой горящие факелы.
— Кто это такие?
— Что им надо?
— Ты знаешь их, Петеос? — посыпались вопросы.
Говор горцев заметно отличался от наречия равнинных илотов.
Опасливо озирающийся Ксанф сразу обратил на это внимание. Еще он заметил, что горцы держатся гораздо смелее. В их поведении не было и намека на робость и почтение.
Бородач поднял руку, призывая к тишине.
— Эти люди из Спарты, — сказал он. — Они хотят оставить нам хромого коня, а взамен взять здорового.
— Ого! Выгодная сделка! — воскликнул кто-то из илотов.
Этот возглас потонул в громком смехе. Громче всех расхохотался черноволосый крепыш.
Илоты плотнее придвинулись к троим гонцам, хотя их взоры были прикованы главным образом к Дафне, округлые прелести которой соблазнительно подчеркивались ее короткой эксомидой.
— Где ваши старейшины? — спросила Дафна. — Я хочу говорить с ними.
— Один наш старейшина умер с горя после того, как спартанцы убили всех его сыновей, — сердито ответил бородатый Петеос. — Другой сейчас слишком пьян, чтобы
— Вот деньги. — Дафна протянула бородачу маленький кожаный мешочек с серебром. — Возьми, пересчитай. Надеюсь, этого хватит за одного коня.
— Не бери у нее деньги, отец, — промолвил черноволосый юноша. — Наверняка они фальшивые. Вспомни, сколько раз спартанцы обманывали нас!
Видя, что Петеос не намерен брать деньги, Дафна опустила руку, в которой у нее был кошель с драхмами.
— Чего же вы хотите за коня? — недовольно проговорила она.
— Тебя, красотка! — быстро ответил черноволосый, оскалив в улыбке белые ровные зубы.
Дафна, изумленная такой дерзостью, переглянулась с Евбулом, который движением брови дал ей понять, что дело принимает дурной оборот.
— Четыре года тому назад лакедемоняне отняли у моего сына жену, — произнес бородач, положив руку черноволосому юноше на плечо. — С тех пор мой сын мыкается один, без женщины. Разве это справедливо?
Дафна и Евбул опять переглянулись.
— Прими наше сочувствие, друг, — с сожалением в голосе промолвил Евбул, глядя в глаза бородачу. — Но…
— С тобой никто не разговаривает! — выкрикнул черноволосый, подскочив вплотную к Евбулу. — Я обращался к ней, а не к тебе.
Черноволосый ткнул пальцем в Дафну.
— Спокойно, Фоас. — Бородач оттащил сына назад. — Гнев не красит человека. Эти путники хоть и спартанцы, но они наши гости.
Дафна засунула мешочек с монетами обратно за свой широкий пояс, затем сняла с себя лук и колчан со стрелами.
— Если вам не нужны деньги, тогда возьмите это. — Дафна положила лук и стрелы к ногам бородача. — Оружие у нас самое настоящее.
— Это не может быть равноценной платой за коня. — Бородач отрицательно помотал головой. — Тебе, красавица, придется провести ночь с моим сыном. Вот единственная и справедливая плата!
Гул одобрительных голосов раздался при последних словах Петеоса. Илоты, глазевшие на Дафну, принялись расхваливать фигуру, лицо и волосы молодой спартанки, словно перед ними была рабыня, выставленная на продажу.
Сын Петеоса шагнул к Дафне и, взяв ее за руку, властно потянул за собой.
— Идем, большеглазая, — сказал он. — Воистину, ты послана мне богами!
Дафна жестом остановила Евбула, сделавшего движение в ее сторону.
— Сначала приведите того коня, ради которого мне придется стать наложницей на эту ночь, — громко сказала она. — Сделка есть сделка.
Петеос отдал распоряжение. От группы илотов отделились двое и ушли куда-то в темноту опустившейся ночи.
— Коня осмотрят твои спутники, красавица, — нетерпеливо бросил черноволосый Фоас. — Если конь им не понравится, тогда утром ты сама выберешь коня, какого тебе надо. Идем!