33 мушкетёра и жемчужина дао
Шрифт:
– Сейчас вам предстоит свидание с герцогом Бэкингемом, – шепнул кардинал на ухо Королеве. – Вы ведь так любите его, Ваше Величество.
Одурманенная наркотиком Королева кивнула.
– Вы так давно его не видели и ещё долгое время не увидите, – продолжал кардинал. – Пусть он оставит вам что-нибудь на память о себе, а вы оставите ему на память Жемчужину Дао. Вы меня поняли, Ваше Величество? Вы подарите на память герцогу Бэкингему Жемчужину Дао, верно?
– Я так и сделаю, – кивнула Королева.
– И ни слова Королю! – шепнул кардинал.
– Ни слова! – кивнула Королева.
– А теперь идите, потанцуйте с Его Величеством, – сказал кардинал, отпуская Королеву.
Между тем к ним уже подошёл Король.
– Ваше Величество! – сказала
– Да, дорогая? – спросил Король.
– Ваше Величество, какое у вас величество! – воскликнула Королева и бросилась Королю на шею.
Скутер сразу же понял настроение Их Величеств и врубил соответствующую музыку, кивнув барабанщику, который начал отбивать ритм. Таких танцев в Лувре не видели никогда – ни до, ни после этого случая. Король с Королевой начали танцевать в ритме, под который остальные подстроились далеко не сразу. А Скутер, который из этого ритма вообще никогда не выходил, понял, что Их Величества его поняли, снял штаны и начал бегать по сцене в плавках. Он ещё играл зубами на лютне и скрипке, потом схватил смычок, некоторое время размахивал им над головой, после чего швырнул смычок в зал. Попал смычок точно в глаз Рошфору. С дикими воплями, выражающими удовольствие от этой проделки, Херр Скутер подскочил к органу и начал играть на нём задницей. Кардинал был настолько близок к обмороку, что начал нюхать шампанское. Это не очень помогло, тогда он начал пить. Это помогло больше, и кардинал даже поймал пьяного Рошфора на странных и неприличных движениях. Поняв, что и сам теряет контроль над телом, кардинал схватил Рошфора за ухо и выволок из зала.
Между тем в зал спустились цыгане, которые присоединились к общим танцам в бешеном ритме Скутера. Цыгане подыгрывали на бубнах, трещотках, скрипках и прочих национальных инструментах. Кроме того, они ещё и подпевали – это было не сложно, так как Скутер перешёл на нечленораздельные вопли. К удивлению пляшущей толпы активизировался театр теней – во всём зале погасили свечи, зажёгся фонарь с другой стороны занавеса, и на сцене появились тени двух воинов с мечами. Воины начали драться.
Скутер, увидев это, завыл, схватил скрипку и начал играть на ней, но, видимо, перепутал скрипку с лютней, так как начал брать аккорды и переборы. Звук получился офигенный. Скутер, решив усугубить процесс, достал откуда-то деревянную щепку и начал использовать её как медиатор. Толпа уже давно была в восторге и не выходила из этого состояния. Лесли Нильсен, как почтенный сенцей на старости лет, отбивал чечётку. Пританцовывали даже мушкетёры, охранявшие зал. Да что там мушкетёры! Д’Артаньян, дежуривший в саду, услышав музыку, начал скакать по колючим кустам. И герцог Бэкингем, которого мадам Бонасье провела в дальнюю комнату, не смог противостоять ритму музыки – тоже начал отбивать стэп.
Бросив скрипку, Скутер достал из-под рояля лезвие косы и ещё одну железяку и начал ритмично лупить ими друг об друга…
В заключение со своим номером выступил королевский фокусник. Неожиданно все огни в зале погасли, кроме нескольких свечей на сцене. Погас даже театр теней, а в углу рядом со сценой взвился к потолку столб дыма, в котором вдруг ясно проступило лицо и фигура Короля Карла Великого.
– Привидение! – взвыла толпа.
– Не ругай меня, дедушка! – крикнул испуганный Король. – Я не разбазаривал бюджет!
Одновременно с появлением привидения началась музыка – члены дзенской общины, расположившиеся на балконе над залом, дунули в свои храмовые трубы, которые они ещё днём притащили в Лувр. Каждая храмовая труба была огромной и чем-то напоминала рог невероятного животного, да и дунуть в такую трубу мог не каждый. Тем не менее, дзенские монахи дунули. Да как дунули!
Раздавшийся звук и одновременное с ним появление привидения заставили толпу взвыть – кого-то от неожиданности, а кого-то и от ужаса. Начали бить барабаны, на сцену откуда-то выпрыгнули индейские воины и стали скакать вокруг призрака, исполняя под музыку свой шаманский
Никто не понял, что такое оригами и как именно Скутер умудрился его замочить, но дальше текст был ещё более замысловатый:
Ты взглянула на меня,Я головой об стену бьюсь от счастья.Не узнаю себя -Пишу стихи о прекрасном.Ты – как луч света в болоте тёмном моей жизни,Я люблю тебя за это, давай стартуем к новой жизни!Пусть звёзды над нами плачут и смеются,Пусть моря и океаны закипят, перевернутся.Я буду с тобой, если ты меня захочешь,И сто лет подряд тебе желать буду спокойной я ночи!Король, ничего не понявший из данной текстовки, шепнул на ухо Королеве:
– Я посвящаю эту песню тебе, моя дорогая!
При обычных обстоятельствах Королева бы задумалась, какую именно глупость он хотел этим сказать, но сейчас она была под кайфом от кардинальского порошка, поэтому ответила:
– Спасибо, Луи, ты клёвый, ты супер!
Король, вообще уже мало что понимавший, с восторгом воскликнул:
– Слышали все, я – клёвый!
Даже Скутер решил немного изменить припев и завопил:
– Я клёвый! Она мне сказала, что я такой клёвый, большой и понтовый!
– Хэйа-хэйа-хинаяна! – откликнулись индейцы.
– Один за всех, и все за одного! – выкрикнул пьяный Лесли Нильсен, и его хором поддержали присутствующие и отсутствующие мушкетёры.
– Даёшь мушкетёров! – гаркнул Скутер. – И ещё раз, все вместе!
– Один за всех и все за одного! – крик потряс здание, чуть не разорвав барабанные перепонки кардиналу, которому и так было противно слушать мушкетёрский девиз, а в таком количестве децибелов, само собой, ещё противнее.
Бал продолжался ещё некоторое время в том же духе. Херр Скутер прыгал по сцене, Жан-Мишель Вжарь вжаривал по роялю, пьяный Лесли Нильсен и цыгане отплясывали чечётку. Когда бал, наконец, кончился, пьяный Король шепнул на ухо одурманенной Королеве:
– Пойдём в спальню, дорогая!
– Я слишком устала, – ответила Королева. – И мне надо переодеться, снять драгоценности, ну, сам понимаешь.
– Понимаю, – ответил Король. – Буду ждать тебя в спальне!
– Скоро буду! – сказала Королева и удалилась в свои покои.
Реалити-шоу-подглядываютвсе!
Между тем, кардинал с Рошфором, выследившие, в какой комнате сидит герцог Бэкингем, засели в соседней комнате с целью подслушать всё, о чём будут говорить герцог с Королевой. Кардинал собирался использовать Рошфора в качестве стенографистки, но пьяный Рошфор водил пером по бумаге с трудом, а вдобавок ещё и глупо хихикал.
Герцог Бэкингем, сидевший в потайной комнате, слышал хихиканье за стеной, но решил, что это кто-то из мушкетёров продолжает праздновать с королевскими гувернантками. В это время Королева вошла в свою спальню, где её ждала мадам Бонасье.