33
Шрифт:
— Докладывай!
На другом конце трубки нечто зафыркало, заскрипело и зачертыхалось.
«С обычного положения в рабочее перебирается» — понял Антон. — «То бишь, с постели на кухню…»
— Начнём с ваших первых подозреваемых. — Наконец прорвался звонкий голос Димыча под звук булькающей воды. Он наполнял кипятильник. — Э-э… Света с Толиком… Да…. У ней зарегистрирован визит к врачу.
— Относительно чего?
— Брала направление в центр акушерства. На следующей недели идёт на УЗИ.
— Ещё
— Хых… — Хрюкнул Димыч. — Тутося одна хренотень выплыла относительно неё… посурьёзнее. Первый бойфренд Васильевой, э-э…. Макс, четыре года назад так дури перебрал, что себя ножом до смерти утыкал.
— Она при этом присутствовала?
— Свидетелей не было… Убился он в гараже закрытым изнутри. Во! Она, правда, первая его нашла… Гараж, отцовский, на второй день взломали… Вонь всё лето стояла…
— Пришли инфу по этому делу. Дальше.
— Толик Карловский. Все его данные подтверждаются. Живёт на двадцатом километре. Вот оттуда слышна одна неприятная история. Поступила жалоба о вандализме. Соседка, Марфа Боянова, обвинила студента в жертвоприношении.
— Пережуй.
— Щас. — Бодро ответил Димыч и после минуты динамичной возни с заварочным чайником и сахарницей, снова запел. — У неё старая псина была. Мелкая такая. Тявкала невыносимо, бросалась под ноги и велосипеды, гонялась за авто. Короче, противотанковая прищепка… Так вот, кто-то животину эту зарезал и кровь выцедил. Боянова пеняла на Карловского. Сам Толик всё на «чупакабрас» вину сваливал, но твари, похожей на «чупакабрас», не нашли. Втюхали ему предупреждение, а дело замяли.
— Чупаперрос. — Поправил следователь и, подумав, спросил. — Соседка эта одна жила?
— С сыном. Хм. Павел Стрельцов, двадцать четыре года, не работает, дважды отсиживался в обезьяннике за драку, пьяница и хулиган. Много раз арестовывался за хранение «дури», марихуаны…
— Вот с этого и начинать надо было…
— Верно, хых… Кстати, бывшая девушка Толика, это ещё до Светы и Саши, являлась сестрой этого самого Павла. — Добавил Димыч и многозначительно умолк. Антон понял, что тот наскрёб нечто более интересное относительно вышеуказанной.
— Вот ведь канитель алюминиевая! — проворчал он. — Рожай же!
В трубке раздался звук, напоминающий пыхтение задыхающегося хомячка.
— Анна Вотникова, двадцать пять лет, студентка медицинского днём, медсестра в ночные часы.
— Подрабатывала.
— Ну да! Известно, как они там в ночные смены работают. — Вдруг резко пропыхтел Димыч. — Спасают человечество в судьбоносных снах или с пациками на моциках с пивасам в плюмаже фотожабят флудилками…
— Димыч! — Рявкнул Антон. — Ближе к телу…
— Ых… к делу, да, вот. Анна дружила с Толиком со школы, с пятнадцати.
Антон задумался.
— Когда это случилось и кто ещё был обвинён в деле?
— Щас… Два месяца назад. Никого больше не обвиняли…
— Два месяца назад. — Повторил Антон. — Та-ак. Два месяца назад Толик познакомился со Светой.
— Угу…
— Что-нить ещё?
— Толик этот… человек креативный. Я на его ЖЖ зыркнул. Потенциальный клиент патологоанатома…
— Пережуй.
— Кровавые сцены любит изображать на вроде спектакля…
— Готический бред что ли?
— Гы, у него много поклонников, а совместный бред — это уже не бред…
— …а общественное мнение. — Заключил Антон. — Ещё что?
— Эт тсё…
Следователь поморщился. Когда Димыч был в настроении он позволял себе сливаться с волной русского авангарда, коя сносила его к берегам дадаизма вообще, и к словесной неразберихе в частности.
— Тогда, давай-ка остальных по моему списку… ясно, внятно с расстановкой.
— Вассспонял. Номер один. Анна Николаевна. На неё ничего не нарыли кроме того, что она в девяностых занималась махинациями с продуктами не первой свежести.
— Вот почему она так нервничает. Следует покопаться в её делах, но не мне… к отравлению молодожёнов её продукты отношения не имеют. Дальше.
— Второй. Середняков работает в её фирме уже пять лет… до этого промышлял фотографом в гатчинском ателье. Третий. Захаров. Довольно замкнутая личность.
— Замкнутая?
— Ага. Домосед. Выходит, только на работу. Заведует туристическим агентством с девяносто третьего года. Бизнес его многократно переезжал, закрывался и переименовывался. Татьяна Анатольевна Моловец — его постоянный клиент и, в целом, вытягивала Захарова за счёт привлечения своих клиентов…
— То есть как это «вытягивала»?
— Да, никудышнее агентство у него. Работают там люди без особого образования, компьютеры со свалки перекуплены…
— Отсталый чувак. — Заключил Антон. — А семья?
— Тоже всё так, как он докладывал, вот только пару дней назад было получено заявление о его… ам… пропаже.
— Кто заявлял?
— Жена…
— Ясно. Впрочем, я сразу понял, что с этим жмотом бесполезно говорить о семейных ценностях… Дальше.
— Соколов. Гимнастика и больше ничего. Детей нет. Жена, между прочим, профессиональная модель. Высокая девица! В соцсетях разнеслась шутка о том, что из всех пластических операций, трансформация из орла в соколы получилась наиболее удачной.