36 рассказов
Шрифт:
Чтобы сменить тему разговора, я спросил:
— Так, значит, вы врач? Мне всегда было интересно, что представляют собой врачи…
— Майкл, это мой свободный вечер. И я предпочла бы, с вашего позволения, не говорить о своей работе.
Последовала неловкая пауза, и, после того как официант принес нам феттучини, я сделал еще попытку поддержать разговор:
— У вас много пациентов-мужчин?
— Просто ушам своим не верю, слыша такие вопросы, — сказала Анна, даже не стараясь скрыть звучащее в голосе недовольство. — Когда же, наконец,
Официант налил немного вина в мой бокал.
— Да. Конечно же. Разумеется. Нет, я вовсе не имел в виду…
Я попробовал вино и одобрительно кивнул. Официант налил вина Анне.
— Ну, и что же вы в таком случае имели в виду? — требовательно спросила Анна, решительно принимаясь за феттучини.
— Ну, я хочу сказать, разве нет ничего необычного в том, что мужчина лечится у врача-женщины? — спросил я и почувствовал, как увязаю еще глубже.
— О Господи, Майкл! Мы ведь живем в просвещенном веке. Думаю, что мне довелось видеть больше голых мужчин, чем вам, и уверяю вас — зрелище это в высшей степени непривлекательное.
Я рассмеялся, в надежде, что это поможет разрядить напряженность.
— Во всяком случае, — добавила она, — существуют на свете мужчины, достаточно уверенные в себе, чтобы признать право женщин-врачей на существование, уж вы мне поверьте.
— Я и не сомневаюсь, что это так, — сказал я. — Я просто думал…
— А я вот не думаю, что вы думали, Майкл. В том-то и заключается проблема с мужчинами вроде вас. Держу пари, что вам никогда и в голову не приходило обратиться к женщине-врачу.
— Нет, но… Да, но…
— «Нет, но — да, но…» Давайте-ка переменим тему разговора, пока я не рассердилась по-настоящему, — сказала Анна, отложив вилку. — Лучше расскажите, чем вы занимаетесь, Майкл? Судя по всему, в ваших кругах к женщинам вряд ли относятся как к равным.
— Занимаюсь ресторанным бизнесом.
— Ах, да, вы же говорили мне в антракте. Но что это значит — «заниматься ресторанным бизнесом»?
— Я больше по управленческой части. В смысле, сейчас я занимаюсь административной работой. А начинал я официантом, потом лет пять проработал на кухне и наконец…
— И наконец поняли, что из вас не выйдет ни официанта, ни повара, и тогда вы решили, что лучше всего — заниматься административными делами.
— Примерно так оно и есть, — сказал я, принимая ее иронический тон. Однако ее слова только напомнили мне, что один из моих ресторанов остался сегодня без шеф-повара и что именно по дороге туда я имел неосторожность поддаться ее чарам.
— Вы снова куда-то пропали, — сказала Анна, и в ее голосе послышалось явное раздражение. — Кто-то собирался рассказать мне об административной работе в сфере ресторанного бизнеса.
— Да, и в самом деле, собирался. Кстати, как вам феттучини?
— Ничего себе, принимая во внимание…
—
— Принимая во внимание тот факт, что это место вы выбрали за неимением лучшего.
Я снова не нашелся, что сказать.
— Да нет, феттучини вполне ничего, — заверила она и снова взяла вилку, без особого, впрочем, энтузиазма.
— Может быть, вы хотите что-нибудь другое? Я сейчас…
— Нет, спасибо, Майкл. Да ведь и официант рекомендовал нам именно это блюдо — значит, в его качестве он абсолютно уверен.
Я опять не нашелся, что ответить, и снова замолчал.
— Ну же, Майкл! Вы так и не разъяснили мне суть вашей административной работы в сфере ресторанного бизнеса, — напомнила Анна.
— Ну, сейчас под моим началом три ресторана в Вест-Энде. Это означает, что я постоянно мечусь между ними и особое внимание уделяю тому месту, где в данный момент больше проблем.
— Совсем как дежурный врач в больнице, — сказала Анна. — И какая же главная проблема была сегодня?
— К счастью, из тех, что возникают далеко не каждый день, — многозначительно сказал я.
— Что, настолько серьезная? — спросила Анна.
— К сожалению. Шеф-повар утром отхватил себе чуть ли не полпальца и сможет вернуться на работу в лучшем случае через пару недель. Метрдотель второго ресторана не выходит на работу под предлогом гриппа, а в третьем мне пришлось уволить бармена за фокусы с бухгалтерскими книгами. Вообще-то все бармены склонны к таким фокусам, но тут уже даже клиенты стали замечать неладное.
Я сделал паузу, подумав, не съесть ли еще немного феттучини, и решительно закончил:
— Но все равно я не променял бы ресторанное дело ни на какое другое.
— При всех этих обстоятельствах… Ну просто удивляет, как это вы смогли устроить себе выходной.
— Какой там выходной… Я бы ничего такого не устраивал, если бы…
Я замолчал и, взяв бутылку, долил ей.
— Если бы — что? — спросила она.
— Хотите знать всю правду? — уточнил я, выливая остатки вина в свой бокал.
— Да, хочу. Вместо закуски, — ответила она.
Я отставил пустую бутылку в сторону и, секунду поколебавшись, начал рассказ:
— Я направлялся в один из своих ресторанов и тут увидел вас, идущую в театр. Я уставился на вас, не в силах оторвать глаз, да так, что чуть не въехал в зад впереди идущей машины. Тогда я ринулся на другую сторону улицы, где вроде бы было место для парковки, и кто-то из ехавших за мной следом чуть не въехал мне в зад. Я выскочил из машины, кинулся бегом к театру, сначала не смог отыскать вас, а потом увидел стоящей в очереди в кассу. Я стал в эту очередь и заметил, что вы отдали кассиру свой лишний билетик. Едва вы скрылись из виду, как я принялся рассказывать кассиру сказки насчет того, что вы решили не ждать меня и сдали мой билет для перепродажи. Я описал ему вашу внешность, причем во всех деталях, и он отдал мне билет без особых возражений.