365 дней во власти страсти. Секс-рассказы. Преступление и наказание
Шрифт:
Мы подошли к комнате над переговорным залом, Гокаев достал из кармана ключи, оглянулся по сторонам и вскрыл кабинет.
Оказавшись внутри он схватил меня за грудь, свалил с моих плеч бретельки платья и начал целовать мои намассированные и налосьененные в Варшаве ключицы.
Его мужская стремительная страсть окутала все
Я застонала от грубых ласк. Он сжал мою талию и задрал подол платья, обнажая чулки и подвязки от дорогого французского бренда.
Его пальцы нырнули мне между ножек. Там уже было горячо и мокро. Я гладила его руками по спине.
Я закинула на него ножку, он завалил меня на стол и продолжал спускаться поцелуями по моей шее вниз.
Затем он резко оторвался от меня, подошел к стене и открыл тайное окно через которое можно было увидеть внизу две делегации решающие военный конфликт. Судя по мимике разговор шел на повышенных тонах.
– Если нас найдут, скажешь, что мы тут любовью занимались,– сказал мой несостоявшийся первый любовник, навинчивая предохранитель на пистолет.
Я глубоко дышала и смотрела, как он целится куда-то вниз.
Луч света пробивался снизу и падал тонкой полоской на его шрамированное лицо.
В пьяной и перевозбужденной голове кружилась мысль, что именно сейчас я должна предотвратить покушение. Но я едва могла отдышаться. Грудь вздымалась и опускалась.
Собравшись с силами я рванула к террористу. Толкнула его, выбила из рук пистолет.
Шокированный, с широко раскрытыми глазами он смотрел на меня полсекунды прежде чем схватить меня за волосы.
Я нанесла ему дважды удар в грудь. Даже без бронежилета его тело было почти каменными. Но у меня был четкий отрепетированный месяцами тренировок план.
Я завалила его на спину. Навалилась всем телом, придавив
– Это тебе привет от Джамаля, – нарушила запрет на это признание я.
Глаза Бохара Гокаева испуганно посмотрели на меня в последний раз и закатились навсегда.
В комнату вбежали люди в черных костюмах нараспашку с рациями и с пистолетами.
Нас окружили.
В след за ними в комнате появились все три славянских президента.
– Похоже вы совершили героический поступок, – сказал Логанович,– в кого Бохар стрелял?
Президент Бедуины был и без того взволнован переговорами, но данная ситуация выходила из ряда вон.
Все были жутко взволнованы.
Я кажется потеряла дар речи и просто кивнула в сторону Логановича, глядя ему в глаза и выпуская из рук пистолет.
Пушка брякнула об пол.
Ко мне подошел Лиственницин и погладив меня по оголенному от платья плечу сказал при всех:
– Вы спасли нас всех, если вы понимаете о чем я.
Вступил Могильский:
– Вот именно, если бы здесь произошло убийство президента, то весь мир бы узнал, что я не могу обеспечить безопасность даже на своей территории, Доссию бы обвинили в диверсии, а Бедуина лишилась бы своего лидера. Кто вы, прекрасная леди?
– Светлана…– с трудом сглатывая и поднимаясь с коленей, отвечала я,– Луц, простая эскортница.
Начальник охраны в подтверждение моих слов уже показывал президентам фотографии на телефоне в подтверждение моих слов.
– Вы бедуинка? – поспешил завербовать меня Логанович.
– Да,– робко ответила я, хотя какая разница…
Три президента смотрели на меня как на спасительницу мира, а я стыдливо поправляла платье, чтобы прикрыть голые колени на порванных чулках.
Конец ознакомительного фрагмента.