365 дней
Шрифт:
– Ударь меня, – попросила она, прикусив мою губу, и начала тереться промежностью о «молнию» на моих джинсах. – Сильно!
Она лизала и покусывала мое ухо, а я смотрел на рассыпанные по столу фотографии. Я снял галстук, узел которого уже был ослаблен, и встал, опуская Анну на пол. Развернулся и завязал ей глаза. Она улыбнулась, облизнув нижнюю губу, погладила стол рукой, затем расставила пошире ноги и легла на столешницу, отставив попку. Трусиков на ней не было. Я подошел сзади и сильно шлепнул ее. Анна громко крикнула и широко открыла рот. Вид рассыпанных на столе фотографий и осознание того, что Госпожа на острове, невероятно меня возбуждали, член стал твердым, как камень.
– О
Я готов был кончить в любой момент. Быстро спустив брюки, я ввел в Анну два пальца, она застонала, изогнувшись от удовольствия. Она была очень узенькой, мокрой и невероятно горячей. Я начал рисовать пальцем круги по ее клитору, и она крепче вцепилась в стол, на котором лежала. Левой рукой я взял ее за шею, а правой ударил, ощутив при этом неописуемое облегчение. Я еще раз посмотрел на фото и ударил еще сильнее. Девушка кричала, а я бил ее, будто это могло превратить ее в Лауру. Ее ягодица стала почти лиловой. Я наклонился и стал ее лизать, она была горячая и вся пульсировала. Я раздвинул ягодицы и стал водить языком по ее сладкой дырочке. Но перед глазами была моя Госпожа.
– Да, – тихо простонала она.
«Лаура должна быть моей, вся целиком», – подумал я, вставая и придвигая Анну к себе. Она выгнула спину дугой и через минуту упала на мокрый от пота стол. Я сильно трахал ее и при этом постоянно смотрел на Лауру. Уже скоро. Уже совсем скоро эти черные глаза будут смотреть на меня, когда она встанет передо мной на колени.
– Ты, сука! – Я закусил губу, почувствовав, как напряглось тело Анны.
Я продолжал сильно и упорно насаживать ее на член, не обращая внимания на то, что ее накрывает волна оргазма. Меня это не касалось. Глаза Лауры заставляли меня чувствовать, что этого мало, мне нужно больше, хотя я не мог дольше терпеть. Мне нужно было испытывать все мощнее, острее. Я вытащил член из влагалища Анны и одним уверенным движением вставил его в ее узкую попку. Из ее горла вылетел крик боли и наслаждения, я почувствовал, как вся она сжалась вокруг меня. Мой член взорвался, перед моими глазами по-прежнему была только Госпожа.
Звон будильника буквально ворвался в мой мозг.
– Вставай, дорогая, уже девять. Через час нужно быть в аэропорту, а после полудня начнутся наши сицилийские каникулы. Собирайся! – Мартин, широко улыбаясь, стоял на пороге спальни.
Я с неохотой открыла глаза. Ведь еще ночь, что за варварская идея вылетать в такое время?! После того как несколько недель назад я ушла с работы, мои сутки стали выглядеть совершенно иначе. Я стала слишком поздно ложиться, слишком поздно вставать, а самое ужасное: я ничего никому не должна и при этом все могу. Я слишком долго торчала в болоте гостиничного бизнеса и когда наконец добилась повышения до должности директора отдела продаж, то потеряла интерес и все бросила. Я никогда не думала, что в двадцать девять лет смогу сказать, что перегорела, но именно это и произошло.
Работа в отеле приносила мне удовлетворение, чувство выполненного долга, она кормила мое эго. Всегда при обсуждении крупных контрактов меня била дрожь возбуждения, а когда я вела переговоры со старшими и более опытными коллегами, стратегами, я сходила с ума от счастья, особенно если выигрывала. Каждая финансовая победа давала мне чувство превосходства и удовлетворяла мое тщеславие.
– Лаура, хочешь какао или чай с молоком?
– Мартин, умоляю! Ночь на дворе! – Я перевернулась на другой бок и накрыла голову подушкой.
Спальню заливало яркое августовское солнце. Мартин не любил темноту, поэтому даже в спальне не было портьер. Он считал, что сумрак вызывает у него депрессивное состояние, которого достичь было легче, чем купить кофе в «Старбаксе». Окна выходили на восточную сторону, и каждое утро солнце мешало мне спать.
– Я сделал какао и чай с молоком. – Мартин, довольный собой, стоял в дверях спальни со стаканом холодного напитка и кружкой горячего. – Ощущение, что на улице градусов сто, так что думаю, ты предпочтешь холодный, – сказал он и подал мне стакан, откидывая одеяло.
Разозлившись, я выглянула из своей пещеры. Я знала, что без этого не обойдется. Мартин улыбался: таков он, по утрам его распирает энергия. Он – крепкий мужчина с лысой головой, таких обычно называют качками. Однако помимо внешнего вида у него больше ничего общего с качками нет. Мартин – лучший человек, который встретился мне в жизни, у него своя фирма, и каждый раз, зарабатывая крупную сумму денег, он переводит немалую часть детским хосписам, говоря: «Бог дал мне, а я поделюсь».
У него голубые, добрые, светящиеся теплом глаза, большой – когда-то сломанный – нос (что ж, не всегда он был таким умным и воспитанным), полные губы, которые больше всего мне в нем нравятся, и восхитительная улыбка, которой он за секунду может успокоить меня, если я срываюсь с катушек.
Его огромные плечи украшют тату, в сущности, почти все его тело покрыто татуировками, за исключением ног. Он сильный, весит больше ста килограммов, рядом с ним я всегда чувствую себя в безопасности. На его фоне я выгляжу комично со своими ста шестьюдесятью пятью сантиметрами роста и пятьюдесятью килограммами веса. Мама всю жизнь велела мне заниматься спортом, и я занималась всем подряд. Я быстро загораюсь и быстро остываю, так что успела попробовать практически все: от спортивной ходьбы до карате. Благодаря этому, в отличие от моего мужчины, у меня была очень стройная фигура: твердый и плоский живот, фактурные ягодицы – результат миллиона приседаний.
– Уже встаю, – сказала я, выпивая залпом холодное какао.
Я отставила стакан и пошла в ванную. Встав перед зеркалом, я осознала, насколько мне нужен отдых. Почти черные глаза были грустными и безвольными, отсутствие дела вызывало апатию. Каштановые волосы обрамляли худое лицо и падали на плечи. В моем случае их длина – это успех, обычно волосы у меня не длиннее пятнадцати сантиметров. Я в целом считаю себя симпатичной девушкой, но, к сожалению, не сейчас. Меня угнетали собственные решения, неприязнь к работе, отсутствие идей на будущее. Профессиональные успехи всегда были связаны с чувством собственной ценности. Без визитной карточки в кошельке и служебного телефона было ощущение, что меня просто не существует.
Я почистила зубы, собрала заколками волосы, мазнула ресницы тушью и поняла, что это максимум, на который я способна. Впрочем, этого было достаточно, потому что еще совсем недавно из-за лени я сделала себе перманентный макияж бровей, глаз и губ, который позволял мне максимально долго спать, сводя утренний туалет к минимуму.
Я отправилась к гардеробу за приготовленной вчера одеждой. Независимо от настроения и вещей, на которые я повлиять не могу, я всегда стараюсь одеваться идеально. В соответствующем наряде я сразу лучше себя чувствую, и мне кажется, что это заметно.