367 дней
Шрифт:
Это очень мало связано с тем, что мне нравилось смотреть на неё. Когда я так делал, то лучше узнавал, во что впутывались клиенты.
И я чертовски уверен, что не погружаюсь в безумие.
Если она таковой была.
Я действительно думаю, что это не её случай, но я же не психиатр.
У неё не было истории, что было хорошим знаком. Но люди могут сорваться в любой момент, так что, оставалось только ждать, пока завтра утром не придут результаты тестов.
На этой ноте: кухня была убрана, двери закрыты, я отправился спать в спальню, покачав
В следующие 24 часа многое должно проясниться.
Будучи утренней пташкой от природы и благодаря службе в армии, я всегда просыпался сразу после восхода. Я взял Слима, который был не против оставить свой пост у двери, на утреннюю прогулку. Придя с ним домой, сварил кофе и отправился на пробежку. Когда я вернулся назад и отправился в душ, меня слегка удивило, что Рия ещё не проснулась, учитывая то, как рано она ушла спать вчера вечером, но потом решил, что, возможно, её разуму и телу нужно больше времени для отдыха.
Приняв душ, я принял свой обычный вид, надев джинсы и голубую футболку, и оправился на кухню. Я только наполнил свою чашку кофе, когда дверь гостевой спальни отварилась, а Слим издал гортанный звук, когда освобождал путь Рие.
— Привет, приятель. Меня ждёшь? — спросила она, и я увидел, как девушка присела на корточки, чтобы почесать его огромную голову своими тонкими, изящными руками. — Подожди, дай мне минутку, — сказала она, исчезая в ванной.
Я потянулся к шкафчику за ещё одной чашкой, поставил её на стол и наполнил, добавив немного сливок и кусочек сахара, как она делала во время позднего завтрака.
Воспоминание о её лице, когда я позвал её, стоящую у входа в место, которое она и каждый всегда знали, как круглосуточный ресторанчик, всплыло в моём воспоминании. Риа застыла на месте, светлые карие глаза расширились, полные губы приоткрылись, а тёмные брови сошлись вместе. И выглядела она совершенно… потерянной.
Я видел в своей жизни много грустного дерьма, но это определённо заняло место в первой пятёрке.
Рия вышла пару минут спустя. Лицо блестело после умывания, и она заправила волосы за уши.
— О-о, — сказала девушка, тут же остановившись.
— Не ожидала увидеть меня, детка?
— Ещё рано, — сказала она, вместо этого направляясь к противоположной от меня стороне стойки. Я подтолкнул чашку к ней, прежде чем взять её, она проследила за ней несколько секунд. — Я бодрствую уже почти два часа, — сказал я, пожав плечами.
— А-а, ты из этих, — сказала она. Отпив глоток, её глаза расширились. — Тебе когда-нибудь говорили, что твоя наблюдательность немного пугающая?
— Практически ежедневно, — согласился я, когда подошёл к холодильнику, чтобы взять пластиковый контейнер с купленными в магазине кусочками разных фруктов. Поставив фрукты рядом с плитой, на которой уже закипало немного воды, я добавил в неё овсянку.
— Ты готовишь для меня? — спросила она, что прозвучало
— Нам нужно поесть, — сказал я, пожав плечами, когда закончил с овсянкой и разложил её в две пиалы, затем поставив их и фрукты на стойку. Она долго всматривалась в овсянку, брови опустились. — Сахар? — спросил я спустя минуту, предположив, что полезная, без добавок овсянка была, вероятно, на любителя.
— Да, пожалуйста, — сказала Риа, потянувшись своими пальчиками за кусочком дыни и положив его в рот, от сока которой её губы увлажнились. Мне нужно было запихнуть немного еды себе в рот, чтобы удержаться от внезапно возникшего и почти подавляющего желания подойти и слизать сок самому.
Я вручил ей сахар и наблюдал, как она, опустив чайную ложку в пиалу, размешивает содержимое и пытается съесть это.
И тогда я понял одно: она не лгала мне. Что она не выдумала некую смешную историю, чтобы привлечь внимание или что-то в этом роде. Я знал это, потому что, если Рия Суини и была не способна на что-то, так это притворство.
— Возьми ещё, — сказал я, подвигая сахарницу ближе к ней. — Ты же знаешь, что хочешь ещё.
Получив разрешение подсластить овсянку ещё, она так и сделала.
— Я не знаю, как ты ешь её без всего.
— Детка, проведи целых восемь лет, потребляя сухпайки, и это покажется тебе божественно на вкус.
— Что такое сухпайки?
— Еда, готовая к употреблению, — пояснил я. — Армейский рацион.
— Ты был в армии?
Я улыбнулся на этот вопрос.
— Совсем не наводила обо мне никаких справок, прежде чем прийти, да?
— У меня точно не было возможности сделать это. Идя из больницы, я увидела это здание и…
— Скажешь, что это была судьба, и потеряешь всё моё уважение к тебе.
— Хорошо. Это был… счастливый случай, — сказала она, немного улыбаясь.
— Предрассудки, — сказал я, бросив в неё чернику.
Она взяла её со стойки и закинула себе в рот. И её рот, ну, стал уж слишком отвлекать. Я отвернулся от еды и стал готовить завтрак для Слима.
— Так, э-э, мы собираемся сегодня заехать в мою старую квартиру? Я имею в виду, я знаю, у тебя много других дел и…
— Детка, я сказал, что отвезу тебя, значит, я отвезу тебя. У меня есть другие дела, но они могут подождать часок, пока мы, по крайней мере, попытаемся посмотреть, остались ли у тебя какие-нибудь документы или одежда.
Закончив с едой, Риа нашла вчерашнюю обувь и, скользнув в них, похлопала по попе, видимо привычка, появившаяся для проверки задних карманов, на наличие там телефона. Но у неё не было карманов и не было телефона. Её руки опустились немного застенчиво, больше для себя она помотала головой.
— Готова? — спросил я, потянувшись за поводком Слима.
— Ты возьмёшь собаку?
— Не-е-е. Иногда, он лежит в постели и не двигается, когда я ухожу, — в эти дни я оставляю его дома. А иногда он беспокойный — в эти дни я беру его вниз в офис, там он может бродить за ребятами и Мардж, и будет совершенно избалованным.