38-я гренадерская дивизия СС «Нибелунги»

Пономаренко Роман Олегович

Место идеологического образования

Для начала отметим, что в Третьем рейхе идеологическое образование (носившее обобщенное название «Weltanschauung») было обязательным для всех формирований немецких вооруженных сил. Факты свидетельствуют, что практически везде идеологический курс состоял прежде всего из таких предметов, как история и нацистское мировоззрение.

Как ни странно, собственно в войсках СС идеологическому обучению отводилось сравнительно небольшое время, как до войны, так и во время, причем даже во фронтовых частях. Хотя следует сказать, что в середине войны, с целью поднять моральный дух войск после поражения под Сталинградом, начальник Главного управления СС Готтлоб Бергер 10 февраля 1943 г. в служебной записке на имя Гиммлера предложил организовать в войсках СС политзанятия, как в Красной армии. Гиммлер довольно быстро отреагировал на это замечание, и уже 24 февраля по войскам СС были отданы соответствующие распоряжения [161] .

Однако объем этих занятий в полевых частях войск СС был невелик [162] . То же касалось и юнкерских школ СС. Действительно, на изучение нацистской идеологии в неделю выделялось от четырех до шести часов. На наш взгляд, это объясняется тем, что все попадавшие на обучение юнкера и так уже являлись убежденными национал-социалистами (иначе они бы просто никогда не попали в юнкерскую школу СС), получившими идеологическую подготовку на занятиях в гитлерюгенде, в СС или в частях усиления СС. Поэтому в принципе в юнкерской школе углубленно рассматривались лишь важные для глобального понимания юнкерами сути вещей идеологические вопросы.

161

Пленков О. Указ. соч. С. 315.

162

См., например, Пономаренко P.O. 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг». М., Вече. 2009. С. 27–31.

Занятие по идеологической подготовке

Интересно, что при этом, как мы уже отмечали, сами по себе идеологические предметы в учебном курсе юнкерских школ, особенно в довоенный период, многим чинам в СС казались скучными и ненужными. Даже директивы Главного управления СС касательно полномочий юнкерских школ признавали эту проблему, но мало что могло быть сделано для преодоления этого восприятия. Частично апатичное отношение юнкеров к изучению идеологических предметов происходило из социологического фактора. В основном курсанты были из сельской местности, после сельских школ, и большинство из них не имели серьезного образования. Было вполне понятно, что они не будут выражать желание сидеть на сухих, долгих, скучных и повторяющихся лекциях по нацистской интерпретации мира. Нужно было что-то менять в самой системе преподавания идеологии, и изменения последовали достаточно быстро.

Прежде всего, это касалось направленности занятий. Дело в том, что в отличие от официальной идеологии НСДАП или даже идеологии Альгемайне СС, идеология, преподаваемая в юнкерской школе, была предназначена стать мотиватором и предлагать молодым людям «активные» решения «неразрешимых проблем». Это исходило из главной задачи юнкерских школ — готовить для Германии будущих лидеров. Даже авторы, стремящиеся отмежевать войска СС от нацистского влияния и идеологии, признают, что, без всякого сомнения, среди преподавателей и курсантов юнкерских школ существовало активное желание расширить и углубить свои знания о фактических, существующих проблемах, понять суть вещей, прояснить исторические и теоретические предпосылки этих проблем и попытаться решить их. Как известно, эсэсовцы воспитывались в духе своей избранности, исключительности и превосходства, не только над другими народами, но и над другими слоями немецкого общества. Все это предусматривало особый тип человека. Кроме этого, среди молодых солдат СС пропагандировались традиции товарищества и корпоративности, что предусматривало соответствующие взаимоотношения внутри подразделений.

Так что вполне естественно, что в СС цель идеологических занятий виделась в создании предварительных условий для воспитания у юнкеров независимости суждений, решительности и откровенности, готовности взять на себя ответственность. Все это осуществлялось в юнкерских школах как вне идеологического образования, так и в его пределах. Идеологические инструкции предлагали юнкерам практические методы для выхода из тяжелого положения, в котором оказалась Германия. Короче говоря, юнкера получали «указание к действию», направленное на решение политических и мировоззренческих задач. Поэтому идеологический курс укреплял у юнкеров уверенность в себе и влиял на их ежедневные поступки.

За отношением юнкеров к идеологическим предметам и «идеологическим фоном» в юнкершафтах внимательно следили. Идеологическая надежность курсантов проверялась не только при поступлении в школу, но и в ходе всего дальнейшего обучения. Для придания большего веса идеологическому образованию оценки по этому предмету на экзамене котировались так же, как и оценки по тактике, несмотря на очевидную разницу часов между этими предметами. Даже выдающиеся достижения в изучении военных предметов не могли заменить или как-то перекрыть неуспеваемость в «мировоззрении»,

и, если подобная ситуация возникала, то юнкер мог быть отчислен [163] .

163

Отметим, что тот же Р. Шульце-Коссенс с жаром утверждал обратное, то есть подчиненность идеологических предметов военным, однако кроме патетики, каких-либо убедительных доказательств для защиты своей точки зрения не привел.

Не будет преувеличением сказать, что идеологическое образование было не только простым предметом обучения, но и одновременно затрагивало все остальные предметы и образовательные принципы, именно через призму развития личностных качеств юнкеров. Все это придало изучению идеологических предметов большую актуальность.

Успехи такого обучения объяснялись тем, что Гиммлер разумно объединил цели и задачи СС с основными моральными устоями и понятиями чести. Широко отражая националистические лозунги, догматы СС воспитывали романтические «тевтонские», «нордические» или «европейские» идеалы, такие как честь, храбрость на поле боя, чувство товарищества и ответственности, самопожертвование и, если нужно, готовность умереть в бою.

Необходимость воспитывать из юнкеров независимых, самостоятельных людей обусловила формирование абсолютно недогматических подходов. Так, еще до войны, пытаясь поднять престижность идеологических занятий, руководство школы в Бад-Тёльце начало предпринимать достаточно оригинальные шаги. Например, в школу ежемесячно приглашались лекторы из внешних учреждений для чтения специальных лекций, причем сами лекции анонсировались в местной прессе. Администрация школы рассчитывала, что курсанты будут охотнее ходить на такие «гостевые» лекции, тем более что они подавались как важное дополнение к пониманию сути нацистского движения.

От юнкеров требовали не тупо зазубрить учебный материал, а понять его и осмыслить. Всячески поддерживалась свобода мысли и развитие у юнкеров аналитического мышления — все понимали, что только так можно воспитать действительно образцовых эсэсовцев и убежденных нацистов. Все юнкера были добровольцами, все имели свое мнение и возможность поспорить с другими — свободные дискуссии были в порядке вещей. Этот непрерывный критический обмен идеями демонстрировал понимание и живость, которые были необычны и даже раздражающими для некоторых партийных догматиков. Однако поделать «догматики» с этим ничего не могли.

При царившем в школе свободомыслии неудивительно, что на полках школьной библиотеки в свободном доступе стояли запрещенные в Германии книги, а также работы, содержащие прямо противоположные точки зрения. Среди других здесь находились книги Конрада Гейдена «Гитлер — жизнь диктатора», Георга Александера «Миф Гитлера», труды Маркса, Энгельса, Ленина и тому подобное.

Важно помнить, что количество учебных часов на идеологическое образование после начала войны несколько сократилось, но потом снова вернулось к довоенному уровню. Как мы помним, в довоенный период на идеологическое образование выделялось в среднем пять учебных часов в неделю. После начала войны это количество сократилось. Например, в учебном плане Бад-Тёльце на 1940 г. курс идеологической подготовки изложен всего на одной странице из 16 страниц курса, и представлял собой не более чем политическую инструкцию, ориентированную на актуальность текущих событий.

Полученный на войне опыт высветил все недостатки в идеологической подготовке в войсках и поставил руководство СС перед необходимостью усилить те или иные аспекты этой подготовки. Поэтому основное свое внимание мы сосредоточим именно на военном периоде. Для примеров обратимся к имеющимся документам. В расписании 8-го юнкерского класса в Бад-Тёльце (8 июня — 5 декабря 1942 г.) из 48 учебных часов в неделю на идеологическое образование отводилось четыре часа. Остальные часы были распределены так: 16 часов использовались для индивидуальной военной подготовки, 10 — тактика, и семь — для обучения действию в составе подразделения, 11 — разные военные специальности и физическая культура. Курсы офицеров резерва получили еще меньше часов идеологического образования. Так, в 7-м юнкерском классе для офицеров резерва из 52 учебных часов в неделю только три отводились на этот предмет. В отличие от юнкеров активной службы, резервисты обучались в течение 18 часов индивидуальной военной подготовке, 11 часов — для действий в составе подразделений, восемь часов — тактика, и 12 часов — разные военные науки и физическая культура. Только на курсах для инвалидов юнкерам должны были предоставить восемь часов «Мировоззрения», что легко объяснимо: просто по физическим причинам юнкера с этого курса не могли уделять большое внимание некоторым военным предметам. Таким образом, на первый взгляд, в учебном расписании идеологическое образование было вспомогательным предметом, причем количество часов разнилось в каждом юнкерском классе, а в основном преобладала военная подготовка в различных видах, что в принципе не удивительно, учитывая цель юнкерских школ во время войны — подготовку квалифицированного офицерского состава.