3том. Красная лилия. Сад Эпикура. Колодезь святой Клары. Пьер Нозьер. Клио
Шрифт:
Эскимос.Бог добр к богатым и жесток к бедным. Значит, он любит богатых и не любит бедных. А раз любит богатых — пустит их в рай и, раз не любит бедных — пошлет их в ад.
Китаец-буддист.Знайте, что у каждого человека две души: одна добрая, и она соединится с богом, другая злая, и она обречена на муки.
Старец из Тарента.О мудрецы, ответьте старику — другу садов: есть ли душа у животных?
Декарт и Мальбранш [301] . Нет. Это машины.
301
Мальбранш Никола де (1638–1715) — французский философ, последователь Декарта, пытавшийся с религиозно-идеалистических позиций устранить дуализм его философии.
Аристотель.Они —
Эпикур.О Аристотель, к счастью для них, душу их, как и нашу, ждет гибель и смерть. Милые призраки, терпеливо дожидайтесь в этих садах того мгновения, когда вы окончательно утратите, вместе с жестокой жаждой жизни, и самую жизнь с ее бедствиями. Предайтесь заранее невозмутимому покою.
Пиррон.Что такое жизнь?
Клод Бернар [302] . Жизнь — это смерть.
302
Клод Бернар (1813–1878) — выдающийся французский физиолог-позитивист.
— А что такое смерть? — опять спросил Пиррон.
Никто ему не ответил, и сонм теней бесшумно удалился, подобно гонимому ветром облаку.
Я думал, что остался на лугу асфоделей один, как вдруг увидел Мениппа [303] , которого узнал по его кинически-насмешливому виду.
— Отчего, о Менипп, — сказал я ему, — эти мертвые говорят о смерти так, словно не знают ее, и почему обнаруживают они такую неуверенность в ожидающей человека участи, как будто находятся еще на земле?
303
Менипп (IV в. до н. э.) — древнегреческий философ школы киников, автор многочисленных философских сатир, в которых он рассуждал о серьезных философских вопросах в шуточном тоне. Еще в 1890 г. Франс изобразил Мениппа в статье «Новые диалоги мертвых», посвященной роману В. Шербюлье «Пари», и там тоже доверил ему заключительные слова («Temps», 16 марта).
— Это, конечно, оттого, — ответил Менипп, — что они еще не вполне утратили свое человеческое естество и остаются в известном смысле смертными. Переступив порог бессмертия, они уже не будут больше говорить и мыслить. Они станут подобны богам.
АРИСТ И ПОЛИФИЛ, ИЛИ ЯЗЫК МЕТАФИЗИКИ
Г-ну Орасу де Ландо
Арист.Здравствуйте, Полифил. Что это за книга, которой вы так увлеклись?
Полифил.Это учебник философии, милый Арист, — одна из тех небольших работ, которые сразу знакомят вас со всей мировой мудростью. В ней содержится обзор всех философских систем — от древних элеатов [304] до современных эклектиков [305] , кончая господином Ляшелье [306] . Прежде всего я прочел оглавление; потом, открыв книжку где-то посередине, попал на такую фразу: Душа обладает богом в той мере, в какой причастна абсолюту.
304
Элеаты или элейцы — древнегреческая философская школа VI–V вв. до н. э., возникшая в г. Элее (в Южной Италии). Главные представители: Ксенофан, Парменид, Зенон. Развивали учение о неподвижном бытии, отрицали объективность времени и пространства.
305
…до современных эклектиков… — Франс имеет в виду группу французских философов-идеалистов во главе с В. Кузеном.
306
Ляшелье Жюль (1832–1918) — французский философ-спиритуалист, высоко ценившийся в правительственных сферах Третьей республики.
Арист.Мысль эта, по всей видимости, представляет собой звено в цепи обоснованных доказательств. Вряд ли имеет смысл рассматривать ее отдельно.
Полифил.Поэтому я и не стал задаваться вопросом, что она может означать. Не пытался выяснить, насколько она истинна. Я занялся исключительно ее словесным выражением, в котором нет, разумеется, ничего странного, необычного и, полагаю, ничего ценного и редкого для такого знатока, как вы. Но все-таки выражение это можно признать метафизическим.
Арист.Не поделитесь ли вы со мной теми мыслями, ход которых я так не вовремя прервал?
Полифил.Это была просто фантазия. Я подумал, что метафизики, изобретая свой собственный язык, похожи на точильщиков, которые, вместо ножей и ножниц, принялись бы обтачивать медали и монеты, сводя с них надпись, дату, изображение. Добившись, чтобы на их монетах в сто су нельзя было разобрать ни Виктории, ни Вильгельма, ни Республики, они говорят: «В этих монетах нет ничего английского, немецкого, французского; мы вырвали их из времени и пространства; они стоят уже не пять франков: у них нет цены, и область их хождения теперь безгранична». И они правы, говоря так. С помощью этой точильщицкой премудрости слова переносятся из области физики в область метафизики. То, что они при этом теряют, видно сразу; а выигрывают ли что — неизвестно.
Арист.Но как же можно, Полифил, с первого взгляда определить, что обеспечивает прибыль и что грозит убытком?
Полифил.Я согласен, Арист, что в данном случае было бы неуместно пользоваться весами, на которых Ломбардец на мосту Менял взвешивал аньолы и дукаты. Отметим прежде всего, что духовный точильщик долго держал на точильном камне глаголы обладатьи быть причастным, которые блещут в этой фразе учебника, освобожденные от своей первоначальной нечистоты.
Арист.В самом деле, Полифил, с них сняли все случайное.
Полифил.И таким же образом отшлифовали слово «абсолют», которым оканчивается фраза. В тот момент, когда вы вошли, у меня возникло два соображения по поводу этого слова. Первое заключается в том, что метафизики всегда обнаруживали сильную склонность к отрицательным терминам, таким, как небытие, недоступный, бессознательный. Лучше всего они чувствуют себя, растянувшись на бесконечноми безграничномили уцепившись за непознаваемое. На трех страницах «Феноменологии» Гегеля, раскрытых наудачу, среди двадцати шести слов, являющихся подлежащими значительных предложений, я насчитал девятнадцать отрицательных терминов против семи утвердительных, то есть таких, смысл которых не уничтожен заранее какой-нибудь противоречивой приставкой. Не буду утверждать, что такое же соотношение во всем труде. Я этого не знаю. Но приведенный пример служит яркой иллюстрацией к одной мысли, правильность которой нетрудно проверить. Таков, по моим наблюдениям, обычай метафизиков или, лучше сказать, «метатафизиков», так как к числу прочих диковин надо прибавить еще ту, что наука ваша сама носит отрицательное название, основанное на порядке, в котором расположены книги Аристотеля, и вы именуете себя: «идущие после физиков» [307] . Я, конечно, понимаю, что, по вашему мнению, последние свалены в кучу и явиться после них значит встать на них. Но тем самым вы признаете, что находитесь вне природы.
307
…«идущие после физиков». — Здесь имеется в виду сочинение Аристотеля, в котором излагаются его философские взгляды. Согласно принятому в древности порядку, в котором были расположены его сочинения, этот труд Аристотеля следовал за (греч. «мета») трактатом, в котором излагалось учение о природе. Отсюда название: «Метафизика» (точнее «Мета та физика»), то есть «сочинение, идущее после физики».
Арист.Ради бога, милый Полифил, развивайте свои мысли в определенной последовательности. Если вы будете все время перескакивать с одной на другую, мне не уследить за их ходом.
Полифил.Итак, возвращаюсь к предпочтению, отдаваемому дистиляторами идей терминам, выражающим отрицание утверждения. Нужно признать: в этом предпочтении самом по себе нет ничего странного, сумасбродного. Это у них не порок, не извращение, не мания: оно отвечает естественной потребности абстрагирующего ума. Все эти «аб», «не», «без» действуют сильней всякого точильного камня. Они мгновенно обезличивают самые выразительные слова. Откровенно говоря, иногда они просто их перевертывают и ставят вверх тормашками. Или придают им таинственное, священное значение, как обстоит, например, дело с абсолютом, который значит гораздо больше, чем латинское solutus [308] . Absolutus — это патрицианская избыточность solutus'a и внушительное доказательство латинского величия.
308
Свободный, развязанный (лат.).