4-03. Fuga maggiore

Лотош Евгений

— Если совпадений слишком много, значит, нужно искать систему, — рассудительно заметил Масарик. — Самое очевидное: таких людей очень много, но они просто не попали в наше поле зрения. Ты ведь заметила, что способности Фуоко и Кириса до начала сознательных тренировок проявлялись редко и всегда в состоянии сильного стресса?

— Возможно. Однако до Хёнкона они таких развитых способностей к манипуляции энергией и законами физики не проявляли вообще. Фуоко как максимум могла светлячка в ладонях зажечь, и то не каждый раз. Может, их изменения как-то связаны с нами, прямо или косвенно? Если да, мое решение привезти их в Университет стало страшной ошибкой.

— Или гениальным прозрением. Кара, кончай изображать из себя ясновидящую. Ты будущее не знаешь, и

предсказательница из тебя аховая, я много раз убеждался. Кирис в Хёнконе под надежной охраной, а Фуоко с ее способностями поджаривать плохих парней опасность вряд ли угрожает даже в скверной компании.

— Даже если ее увел еще один бандит из Анъями? Кто еще мог оказаться в том месте в то время?

— В особенности если ее увел бандит из Анъями. Кара, я сам планировал акции устрашения. Они знают, что мы с ними сделаем за вред, причиненный студенту или сотруднику Университета. Они не рискнут и пальцем ее тронуть. Возможно, попросят выкуп… ну, скажем, с формулировкой «компенсировать расходы на содержание и охрану». На сей раз мы с радостью его заплатим, поскольку сможем сохранить лицо. Кара, если решение сводится к деньгам, это не проблема, а всего лишь расходы.

— Если все так хорошо, зачем вы проводили ту спецоперацию? — Карина напряженно глянула ему в лицо. — Разве не для очередного устрашения?

— Нет. Она вообще требовалась не нам. Высокие полицейские чины из Управы благочиния Ценганя — тамошней контрразведки и криминальной полиции в одном лице — выразили вежливое недовольство, что мы истребляем пусть и не самых лучших, но все-таки граждан Ценганя, причем даже не удосуживаясь предъявить формальные доказательства их вины. Видеозаписи боэй они за таковые не считали. Вот мы и решили, что следует сделать все чисто и законно, со свидетелями из полиции. Небольшая провокация — мелкая группировка Анъями, стремящаяся завоевать авторитет любыми способами, и наши якобы коррумпированные охранники, намеревающиеся продавать наркотики техническому персоналу. Предполагалось, что боэй повяжут их тут же на месте и передадут засевшим рядом полицейским, а дальше следствие, суд, ну, и так далее. Но боэй уничтожили волюты, а полицейские настолько перепугались происходящего, что просто сбежали. Честно говоря, сложно их винить.

— А Фуоко-то как оказалась втянута?

— На главную роль в спектакле мы выбрали Варуйко Сэйторий, сестру Кириса. Ее авантюризм и отчаянность хорошо известны в преступных кругах Шансимы, что придавало сценарию правдоподобие. Кроме того, страхующие боэй не могли находиться вплотную, и если бы что-то пошло не так, ее шансы на выживание были максимальны среди всех подходящих исполнителей. Ну, а когда внезапно случилась история с Фуоко, и девочка решила экстренно вернуться, Варуйко предложила совместить приятное с полезным: и Фуоко на прогулку сводить, и операцию провести. Дзии как главный психолог предположил, что ей движет подспудное желание примириться с братом. В общем, мы с помощью координатора просчитали риски и не стали возражать. Ну что могло случиться с Фуоко даже в худшем варианте в присутствии двух десятков боэй и личного компаньона? Варуйко оставила девочку в ресторане в нескольких кварталах от места встречи, рассчитывая уложиться в пятнадцать-двадцать минут и продолжить прогулку по вечернему городу. Однако люди Анъями по какой-то причине сильно задержались, а когда все-таки приехали, внезапно явилась Фуоко, которую Зорра привела по следам Варуйко. Ну, а дальше — чудовищное совпадение с экспериментом Харлама, когда все боэй частично отключились, а частично оказались уничтожены волютами. Дурная ситуация, согласен, и можешь мне высказать все, что думаешь. Вина всецело моя.

— В нашей компании только я всегда виноватая. Тебе пьедестал не уступлю, даже не надейся, — Карина плашмя легла на кровать и уставилась в потолок. — Уж если даже осторожный координатор риска не усмотрел… И вообще, Марик, потом в провалах разбираться станем. Сейчас нужно составить план дальнейших действий.

— Есть идеи?

— Ага. Пока мы не можем вернуться, нужно

тратить время с пользой. Для начала мне нужно всерьез заняться физикой энергетических полей. Я не могу заниматься нейрофизиологией в условиях Паллы, не понимая, по каким законам энергоплазма существует и как взаимодействует с биологическими тканями в частности и веществом в целом. К Харламу и компании я боюсь соваться, поскольку их неторопливые методы рассчитаны на планетарные десятилетия. Цукка не откажется помочь, но она и так разрывается между академиями в Ракуэне и текирскими масками, даже на проректорство время выкраивает только за счет ускорения несущей. Я хочу попросить знакомого физика в Крестоцине выступить в роли моего персонального учителя. Он замечательный лектор, студенты от него в восторге…

— Постой, какого физика? Овари, что ли?

— Ага. Ты его разве знаешь?

— Ты упоминала. Он твой настоящий друг?

— Пока нет, но скоро станет. Он все еще считает, что я погибла в Сураграше, но правду наверняка воспримет с восторгом. То есть физика, во-первых, посмотреть, что в Сураграше без меня творится, во-вторых…

— Стоп! — Масарик прижал ее губы пальцем. — Для начала скажи, когда ты спала в последний раз.

— Ну… — Карина задумалась. — Периода три или четыре назад. Как минимум четыре текирских часа.

— А стандартные рекомендации — не меньше трех часов в период. Поэтому, Кара, прямо сейчас ты ляжешь дрыхнуть и проспишь не меньше полусуток, причем в рекреационном, а не обучающем режиме. А когда проснешься, явишься в наши покои в королевском дворце Цетрии, и мы потратим по крайней мере пару часов на разные интересные физкультурные упражнения. А потом пойдем по городу гулять: он очень красиво нарисован, а ты ни разу сюда толком не заглядывала. Возьмем с собой Лику, чтобы ты душой отмякала, и проболтаемся еще часа три-четыре. Лишь тогда я уверюсь, что ты стресс сняла как следует. Поняла?

— Упражнения? — Карина приподнялась на локте. — Может, прямо сейчас?

— Нет. Сначала выспишься, пока я томлюсь в нетерпеливом ожидании. Приказ ясен, женщина? И только попробуй перечить своему мужчине!

— Да, от грубого мужлана ничего, кроме приказов, ожидать не приходится! — на сей раз Карина засмеялась по-настоящему, и с сердца Масарика окончательно свалился огромный тяжелый камень. Он щелкнул любимую по носу и поднялся.

— Минимум десять наших часов, договорились? — строго спросил он. — Прямо сейчас ложись, пока я от тоски не исчах.

И, не дожидаясь ответа, он вышел из спальни.

Мелодичный сигнал ожидающего вызова тихо звучал в прихожей его личной виртуальности.

«Масарик в канале. Координатор?»

«Координатор в канале. Могу я подключиться к твоему персональному пространству для визуального контакта?»

«Да, конечно. Дверь открыта. Отбой».

«Отбой».

Проекция координатора сгустилась прямо в кресле в гостиной, не утомляя себя ритуальными действиями наподобие входа в дверь. Он снова надел маску непримечательного человека средних лет в скучном деловом костюме.

— Прошу прощения за вторжение. Могу я осведомиться, в каком состоянии Карина? — спросил он.

— Она не совершит глупостей, если ты это имеешь в виду, — сухо ответил Масарик.

— Рад слышать. Не хотелось бы дестабилизировать многообещающий проект из-за эмоциональной нестабильности одного человека.

— Без нее и проекта бы не было.

— Верно. И, мы очень надеемся, она доведет его до логического завершения.

— Мы? — Масарик насторожился. — Кто такие «мы»?

— Ждущие. Небиологические интеллекты, не состоящие в симбиотических связях с интеллектами биологического происхождения, прошу прощения за громоздкую формулировку. Искины, непосредственно не интегрированные ни с одним Демиургом, если проще. Мы считаем, что из всего нового поколения именно Карина подает особые надежды, и нам очень не хотелось бы потерять ее. Поскольку мы не можем ограничивать вашу свободу воли, мы рады, что рядом с находится разумный человек, которому она доверяет, способный компенсировать необдуманные порывы.