40к способов подохнуть. Том 7
Шрифт:
— Его здесь нет, — произнёс дознаватель Священной Инквизиции, но тем не менее дал отмашку своему отряду.
— Дожили, следим за детьми… — недовольно протянул наёмник, достав сигареты. — Чем мы только занимаемся?
— Наша обязанность проверить все варианты, от более вероятного к менее вероятному. И как видишь… — пока один из бойцов уводил потерявшего дар речи мальчика, дознаватель входил внутрь мастерской. — Одну из его обителей мы нашли.
— Вероятно ложную.
— Тот факт, что мы не можем его поймать как нельзя лучше говорит о важности нашей охоты. Опасный враг посетил наш мир и стоит нам лишь обмануться его лживым обликом, как всё, что дорого нам, обратится
* * *
Инквизиция гналась за мной без остановки. Лишь благодаря всему своему опыту и невероятному чутью, что передалось вместе со всеми дарами Тзинча, мне удавалось быть на шаг впереди. Однако с каждым разом они оказывались всё ближе. Однако пока что я не был пойман и потому продолжал следовать своему безумному плану.
Одним за другим я оставлял следы и послания, объединяя вокруг себя всё больше последователей. Число тех, кому я помогал росло, надежда вновь возгоралась в душах и среди серости мира-крепости вновь начинали играть краски. Одним за другим разрисовывались стены в хитросплетениях загадочных разноцветных узоров, а вовсе не загадочные и довольно примитивные машины разлетались вместе с их чертежами по всему миру. И даже простой ремесленник мог в своей мастерской собрать удобный протез, ему хватит смелости нарушить догмы Адептус Механикус.
Но самое главное было не это, ведь протез вещь материальная и ничего не значащая. Куда важнее были все эти печати чистоты и посыл, который доносился до каждого. А вместе с этим, те кому я помогал, в ответ слушали меня от начала и до конца. Они даже пытались понять и очень часто… понимали. Вопросы начали задаваться, а человек, задающий вопрос, всегда будет бедой для сегодняшнего Империума.
Почему этим не занялись техножрецы? Почему они вставляют палки в колёса? Разве Сангвиний умер не ради нашей свободы, а не рабства? Не Вулкан ли телом своим защищал каждого человека от всех бед галактики? Так почему же все эти идеалы были попраны? Почему экклезиархия закрывает глаза на явные нарушения орденов? И зачем вообще умирать за Империум, который не может дать ничего взамен жизни, даже спасти собственных детей от ещё более ужасной участи?
И чем больше было давление со стороны Империума, тем больше несчастных достигали крайней точки отчаяния, по достижению которой и начинаешь верить всяким заводным мастерам и чуду. А чудо продолжало оправдывать ожидания, ведя за собой по туннелям ещё девяносто девять людей, бегущих от произвола системы. Они были настолько доведены, что готовы были поверить самому дьяволу, если тот предложил альтернативу.
— Мы пришли, — произнёс я, после чего отправил вперёд дрона-паука, который активировал одну из кнопок.
С гулом загрохотали шестерёнки, открывая монструозные ворота, после чего свет коснулся глаз. Именно коснулся, а не ярко ударил. Он не ослеплял, а ложился на изнеможённые тела и разум, словно свет звёзд, которых уже давно не было видно из-за смога.
Первый шаг первого человека был неуверенным, он не мог понять, что за цвет видит. Это был зелёный, обычный зелёный цвет, которого в природе этого мира не осталось. Был болотно-зелёный в похлёбке, тёмно-зелёный на униформе, грязный-зелёный на стенах в виде плесени, но такого чистого и яркого цвета… он раньше был везде, ведь росли деревья и простирались бескрайние луга.
Об этих днях ещё рассказывали старики, а дети называли их глупыми. Однако теперь всё это стало явью, ведь очистительная система одной из ячеек была мной восстановлена, удобрение притащили те, кто готов был не словом, а делом поддержать
Так начали исчезать люди. Инквизиция начала рыскать ещё сильнее, но сколько бы ярко не горели создаваемые мной сады, остановить перемены уже было невозможно. Бездействие было опасным для инквизиции, а действие и вовсе фатальным. Они были в проигрышном положении изначально, а в подворотнях уже слышались совсем неудобные Империуму трактовки Божественного Писания.
Всё чаще люди собирались не в храмах, а у себя дома, с такими же единомышленниками, с которыми они обсуждали зазубренные ещё в детстве главы и осознавая, что были слепы и не видели истинного посыла Императора с самого начала. Однако даже так всё шло лишь к ещё большим лишениям. Не прошло и месяца моей деятельности, как инквизитор отдал приказ об использовании радикальных мер. Ведь ситуация выходила из-под его контроля.
Запылали костры, все мои дары изымались, а ремесленники оказывались на кострах рядом со своими творениями. Всяких кто был заподозрен в том, что слушал лживые трактовки Божественного Откровения — сжигался равно как и тот, кто говорил. Волна репрессий прошла по всему миру, а на немногая надежда была вырезана из сердец наивных глупцов.
— Вот так они обвинили меня в том, что я захотел сделать чьи-то жизни чуть лучше? — спросил я, ходя по стенам и наблюдая на кварталами третьего кольца.
— Ты хотел использовать это против них, — отвечал мне Сиберус.
— Виновен лишь в мыслепреступлениях? Сиберус, неужто ты действительно не понимаешь, почему такая система не жизнеспособна?
— Я знаю кто ты, Видар. Ты демон, которому только и нужно, что сожрать наши души.
— И как ты считаешь, правильно ли поступила Инквизиция? Скажи мне прямо, верный сын Империума, а не вредит ли их деятельность прямо сейчас тому миру, за который отдал свою жизнь единственный истинный Бог?
И Сиберус молчал, через мои глаза глядя на костры, где сгорали заживо дети и их родители, виновные лишь в том, что где-то что-то услышали и вовремя не донесли. Как же лицемерно звучали слова епископа, пытающегося убедить всех в том, что происходящее абсолютно нормально и всем надо радоваться. А Имперская Гвардия стоит в строю и контролирует, чтобы их народ не пошёл против системы. Разве это защитники? Разве в этом есть какая-то польза? Разве хоть кто не видел насколько сильно подобные поступки вредят Империуму?
Сиберус ничего не ответил, но объективной реальности он отрицать не мог. Ведь и глупцом Сиберус не был, о чём говорили его навыки, которые развивались в том числе благодаря критическому мышлению, пусть и порой крайне выборочному. А реальность была такова, что в этот день… в этот день действительно умерла надежда, оставив после себя лишь затаённую злобу.
Злобу, которая возможно была куда опаснее, чем радужный свет перемен.
Глава 287
— Скажите мне, для какой цели вас всех собрал здесь Император? Для чего ему нужен был этот аграрный мир и зачем его сделали миром-крепостью? Чтобы производить еду? Чтобы защищать других? Чтобы вы поклонялись ему и каждый день просили о помощи? — шествуя среди гудящих двигателей, заполняющих угарным газом подземные ходы, спрашивал я девять тысяч девятьсот девяносто девять людей, до которых эхо доносило каждое моё слово. — Нет, всё это вам сказал не он, это навязали те, кто даже никогда не слышал ни Его слов, ни Его самого.